– Ты уже проснулась, Агата? – поинтересовался он. – Скажи, тебе тоже приснился сказочно прекрасный эротический сон, или это только мне одному такое видение досталось?

Ему ответил тихий, счастливый, мурлыкающий женский смех, отчего состояние тела сразу изменилось. «Ох! – подумал он, – что же это она со мной делает?». Но губы при этом сложились в довольную гордую улыбку.

– Я тоже сон видала, Вадим, – промурлыкала она, – не сон, а сказка. И ты в этом сне был главным героем. Прекрасный принц поцеловал спящую красавицу, и она пробудилась от сна.

Агата помолчала немного и добавила совсем тихо, как-то даже жалобно:

– Я хочу тебя, Вадим. Прямо сейчас хочу. Не могу, как хочу.

– Жди, – с готовностью отозвался он, – буду через пятнадцать минут. Дотерпишь?

– Постараюсь, – она, кажется, улыбнулась.

Он сорвался с места, кое-как натянул одежду и понёсся ловить такси. Через пятнадцать минут, как и обещал, он звонил в её дверь. Агата вышла к нему в одной тоненькой, почти прозрачной ночной сорочке, которая мало что скрывала, и у Вадима кровь закипела в жилах. Он обнял её и прямо тут, в коридоре, начал ласкать везде. До кровати они не дошли, свалились на маленький коврик возле старенького дивана. И обоим было всё равно. Сколько прошло времени, пока они пришли в себя, не понял ни один из них. Было так хорошо, что трудно передать словами. Повторить такой подвиг второй раз Вадим уже не мог – не мальчик всё же, сорок на носу. Но руки-то у него были в полном порядке. И он работал ими очень ловко и умело. Агата вначале стонала, а потом просто кричала под его нескромными ласками, бурно откликаясь на каждое движение. Потом вывернулась из его рук и принялась сама целовать его – везде. Он замер, поражённый глубиной своих ощущений, и вдруг почувствовал мощный прилив желания и сил, чтобы его осуществить, – Агата творила с ним что-то невероятное. Он резко подмял её под себя и с рычанием – ну прямо вошедший в экстаз дикий тигр – принялся за дело. На этот раз он был неутомим, и Агата потеряла счёт своим взлётам под небеса. А потом они с полчаса просто лежали – как попали в постель, не поняли. Лежали, оба полностью, до самых краёв наполненные счастьем безраздельного владения. Какая разница, кто кем владел? Они оба владели друг другом, и это было огромное, небывалое счастье. Вадим Алексеевич не мог себе раньше даже представить, что возможно такое полное, такое всеобъемлющее слияние с женщиной, когда её и своё тело ощущаешь, как одно. Агата и вовсе была в этом деле новичком, однако училась быстро.

– Ты делаешь огромные успехи, радость моя, – пробормотал Вадим Алексеевич, когда способность двигаться и говорить вернулась к нему.

– Я только пытаюсь быть достойной своего учителя, – скромно ответила она, лукаво сверкнув глазами.

Он засмеялся глубоким, чуть хрипловатым, удовлетворённым смехом, какого раньше не замечал за собой. Наверное, так смеялся первобытный человек, изловив и отделав в своё удовольствие симпатичную неандерталочку. Агата же изловчилась и поцеловала его в улыбающиеся губы, а потом встала с постели и отправилась в кухню.

– Ты знаешь, Вадим, а поесть-то у нас и нечего, как оказалось, – донёсся до него её голос, – только кофе могу сварить и крекеров есть немного. И всё.

– Обойдёмся, – отозвался он, тоже поднявшись и направляясь в ванную, – заедем в кафе и поедим, как следует. Надо же силы восстанавливать.

Он ухмыльнулся и почувствовал себя просто до безобразия счастливым.

Наиболее наблюдательные из сотрудников, к числу которых относилась, конечно же, и Евгения Илларионовна, не могли не заметить, что с их шефом что-то произошло. Прошедшие выходные изменили его до неузнаваемости. «Гадайте, гадайте, дорогие сотруднички, – подумал он, заметив направленные на него испытующие взгляды, – всё равно правду не отгадаете. Куда вам!».

На работе, к счастью, никаких эксцессов не было. Это радовало, потому что разрываться на два фронта ему было уж слишком утомительно. А хотелось как можно больше сил и времени отдавать обретённому блаженству полного и безраздельного обладания замечательной женщиной по имени Агата. Она была теперь мягкой, как воск, в его руках, но в ответ на его страсть загоралась не менее сильным огнём и щедро дарила ему радости и удовольствия, без всяких колебаний и ненужного смущения. Она любила его, это было очевидно. Оставалось лишь дождаться, когда эта упрямица скажет ему об этом сама, скажет прямо и открыто.

Потом пришёл сентябрь. У Агаты начался учебный процесс, и её время было регламентировано расписанием. Вадиму Алексеевичу очень не нравилось, что помимо непосредственных занятий со студентами и обязанностей доцента кафедры, её время и силы поглощает ещё и работа в деканате. Вот это было уже совершенно лишним. Тем более что мощным конкурентом ему в смысле её внимания и уделяемого времени была ещё и докторская диссертация. С ней он как-то мог смириться, понимая, что дело здесь идёт к завершению. Но деканат? Зачем он ей? Потом сообразил, зачем – деньги, наверное, на первом месте именно они, потому что без денег диссертацию не сделаешь, это понятно даже ежу. Ну и, наверное, для самоутверждения тоже. У неё ведь ничего в жизни кроме работы и близких родственников не было – до него. Как же его грело осознание этого факта. Но видеть, как Агата включилась в весь этот водоворот, было огорчительно, поскольку для него у неё теперь оставалось времени всё меньше. Совсем мало, по его мнению. А он хотел её целиком. Чтобы максимум своего времени и внимания она отдавала ему, а не работе. Ну ладно, пусть вколачивает в головы студентов химические формулы, это всё же только полдня. Ладно, пусть завершает поскорее свою диссертацию – это ей для морального удовлетворения. Но деканат? Нет, с ним он смириться не мог. У него ведь денег вполне достаточно, а значит, она получит всё, что хочет, и даже сверх этого. Так он это понимал, сильный и уверенный в себе мужчина-победитель. А как же иначе? Они теперь единое целое, и по-другому быть не может.

Но, как оказалось, Агата имеет на этот счёт другое мнение. Во всяком случае, когда он попытался ей втолковать свои претензии к деканату, забирающему её силы и время, она озвучила свою позицию совершенно отчётливо.

– Как ты не понимаешь, Вадим, что это мне не просто нужно, это необходимо, – рассудительно говорила она. – Не скажу, что мне нравится эта работа, но она даёт мне дополнительные деньги. А в них я очень нуждаюсь. Во-первых, диссертация. В неё вложено уже столько, что не довести дело до конца просто глупо. И потом, это мой престиж и повышение дохода в будущем. А во-вторых, тётя Нюша. Я ведь регулярно помогаю ей. Деньги посылаю каждый месяц, а время от времени езжу к ней и отвожу ей то, в чём она особенно нуждается, или на месте покупаю. Она уже не так молода, и здоровье её стало пошаливать. Давление подскакивает время от времени, а это опасно. Я уговорила её работать не так много, как раньше. Не по силам ей тянуть этот тяжеленный воз, как она привыкла. Ну и лекарства нужные, конечно, покупаю. Некоторые из них настолько дороги, что сама она их не осилит.

Агата отвернулась и, кажется, смахнула слезу. Потом продолжила: