находишь общий язык… это зловредные сущности, загипнотизированные пороком, с которыми ты веселишься в своё удовольствие… В течение трёх дней и четырёх ночей подряд ты предаёшься безумию и забываешь о своих обязательствах… И только в первые утренние часы среды ты возвращаешься домой, уставший, в полусознании… Старая женщина, которой помогли неизвестные руки, уже не узнаёт тебя… С покорностью она ждёт смерти, пока ты направляешься в глубину одной из комнат в надежде принять душ, который поможет тебе привести себя в порядок… Ты включаешь газовую горелку и садишься на стул на несколько минут, почувствовав, что кружится голова… Тело требует покоя после праздничного безумства… Внезапно ты чувствуешь страшную усталость…

Ты теряешь сознание и засыпаешь в пьяном чаду, теряя свою жизнь, потому что токсические эманации убивают твоё тело… Солнечным и ясным утром катафалк везёт тебя в морг, словно простого самоубийцу…

В этот момент Либорио, словно проснувшись от кошмара, в отчаянии закричал:

— О, это правда! Правда!.. Где мой дом? Сара, Сара, я хочу к маме, я хочу к маме!..

— Успокойся, — сочувственно сказал ему Рауль. — Божественная помощь всегда находит нас. Твой дом, друг мой, закрылся в то же мгновение, что и твои плотские глаза, а твоя мать, уже из других сфер, тянет к тебе свои любящие и священные руки…

Наш гость, побеждённый, разразился рыданиями…

Эмоциональный кризис был таким сильным, что духовный ментор группы поспешил отключить медиумическое оборудование, отведя гостя к охранникам, чтобы они соответственно передали его в ближайшую организацию.

Либорио, в начавшемся процессе преображения, удалился. Евгения вернулась в своё нормальное состояние.

А так как экран уже принимал свою первоначальную прозрачность, я задал несколько импровизированных вопросов нашему ориентеру.

— Какова была функция у прямоугольника, о котором я до сих пор ничего не знал? Что это были за сцены, которые быстро разворачивались перед нашим взором?

— Этот аппарат, — любезно сказал нам Аулюс, — это «эктоплазмический конденсатор». Он может концентрировать в себе лучи, исходящие из присутствующих здесь личностей, воспроизводя образы, которые вытекают из мысли общающейся сущности, и не только для нашего наблюдения, но и для анализа ориентера, ведущего диалог, а он принимает их в своём интуитивном поле, поддерживаемом магнитными энергиями нашего плана.

— Естественно, механизмы подобного аппарата должны быть чудесными! — воскликнул Хиларио, под сильным впечатлением.

— Ничего удивительного, — подчеркнул ориентер. — Духовный гость наблюдает только отражение своего собственного разума, словно личность, которая смотрится в зеркало.

— Но если перед нами силовой конденсатор, — рассудил я, — то нам надо заключить, что успех работы зависит от сотрудничества всех слагаемых группы…

— Верно, — подтвердил Помощник, — эктоплазмический энергии поставляются собранием воплощённых компаньонов в пользу братьев, которые находятся ещё наполовину материализованными на вибрационных уровнях физического существования. Поэтому Сильве и Клементино нужна общая помощь, чтобы машина работы функционировала как можно более гармонично. Личности, выявляющие недостойные чувства, эквивалентные отравленным принципам, рождённым вибрациями различного рода, очень сильно разрушают деятельность подобного рода, исходя из того, что они бросают в конденсатор тени, чьими телами они являются, нарушая эффективность собрания и мешая совершенному видению экрана для сущности, которой нужны понимание и свет.

Тема порождала множество вопросов, но наш ориентер бросил многозначительный взгляд, словно требуя тишины и внимания.

8

Сомнамбулическая Психофония

В сопровождении уважаемого друга, который казался нам членом апостольской миссии, бедный безумный Дух пересёк зал.

Он был похож на бывшего джентльмена, внезапно вырванного из-под земли, потому что флюиды, окутывавшие его, представляли собой поистине мрачную и вязкую массу, покрывавшую его одежду и распространявшую тошнотворные эманации.

Ни у кого из увечных сущностей, которые толкались здесь, не было такого ужасного лица.

Здесь и там, на различных лицах, собравшихся в помещении, предназначенном для менее счастливых братьев, маски страдания смягчались несомненными знаками раскаяния, веры, смирения, надежды… Но на этой физиономии висельника, которая, казалось, восстала из кучи грязи, проявлялись холод и злоба, хитрость и ожесточение.

Перед выражением лица, с которым он так внезапно появился, даже сами безумные Духи отступали в испуге.

В руке своей этот странный гость держал плеть, которой он старался щёлкать, издавая оглушительные восклицания.

— Кто привёл меня сюда против моей воли? — возмущался он, наполовину беззвучный. — Трусы! Что вы держите меня здесь? Где эти хищники, которые сожрали мои глаза? Негодяи! Они дорого заплатят за нанесённые мне оскорбления!..

Выказывая крайнее ментальное расстройство, носителем которого он был, он продолжал кричать грубым тоном:

— Кто сказал, что эта злополучная революция будет иметь последствия в Бразилии? Безумие одного народа не может простираться по всей Земле… Привилегии господ неприкосновенны! Они даны королями, которые, несомненно, избраны Богом! Мы будем защищать свои прерогативы, уничтожая пропаганду восстаний и цареубийств! Я продам своих слишком грамотных рабов, я не хочу читать их памфлеты и комментарии восстания. Как сделать всё это без кнута на плече? Пленники есть пленники, а господа есть господа. И все эти беглецы и преступники узнают ещё тяжесть моей руки… Я буду безжалостно убивать. Пять пыточных столбов![3] Пять столбов! Вот что нужно, чтобы восстановить наше спокойствие.

— Он был бесчеловечным хозяином одной фермы, — объяснил наш друг ориентер. — Он развоплотился в последние дни 18-го века, но ещё сохраняет свой застойный дух в скорлупе эгоизма. Но он не видит ничего вне своих внутренних ситуаций, которые он сам же и создал, ситуаций, населённых рабами, деньгами от его бывшей сельской собственности, где он похоронил свою мысль, превратившись сегодня в бессознательного вампира перевоплощённых душ, которые были ему дороги в колониальной Бразилии. И хоть мы и питаем глубокое уважение к братству, мы можем сказать, что он всегда был только безжалостным палачом несчастных пленников, которые умирали от ударов его железной перчатки. Владелец обширной латифундии (1), он всегда имел под рукой огромный легион слуг, которым приходилось терпеть его тиранию и извращённость.

Воспользовавшись короткой паузой, я более внимательно всмотрелся во вновь прибывшего, и увидел, что его глаза, по-кошачьи оживлённые, были остекленевшими и мёртвыми…

Я хотел было указать на эти ничего не выражавшие орбиты, когда инструктор, догадавшись о моём намерении, добавил:

— Он ненавидел работников, которые избегали его когтей, и когда ему удавалось вытащить их из одной из кеиломбо (2), то он не только привязывал их к пыточным столбам, но и выжигал им глаза, ослепляя их, в наказание за их побег. Некоторые из редких, которые сопротивлялись ему, были брошены, после своего ослепления, на растерзание бешеным псам, клыков которых невозможно было избежать. Подобными репрессиями он установил террор вокруг себя, приобретая таким образом свою репутацию и богатство. Но несмотря на