– Хитры, говорят, татары, – это сказал уже Коловрат. – Помните, как они разделили аланов с половцами пятнадцать лет назад, а потом разбили поодиночке? А ведь тоже говорили половцам, что не нападут. Да и башкирдов с булгарами. Теперь владимирскому князю говорят, что побьют только булгар, а его не тронут. Булгар побили, теперь, видать, наш черед! – последнюю фразу он почти выкрикнул.

– Не горячись, воевода! – повысил голос князь Юрий.

Коловрат замолчал, склонил голову, но в глазах его продолжали гореть упрямые огоньки.

– Может, ты и прав, – помолчав, уже помягче сказал князь. Не мог он долго сердиться на любимого воеводу. – Что делать предлагаешь?

Коловрат глубоко вздохнул, успокаиваясь, и заговорил:

– Готовиться надо к отпору, княже. Запасы в городе пополнить на случай осады, стены, валы подновить, разослать посыльных по уделам да боярским поместьям. Пусть готовят воев и будут в полной готовности встать по первому зову под твои стяги. А главное, оповестить Юрия Всеволодовича Владимирского о том, что узнали. Да и в Чернигов надо гонцов послать. Я чаю, не откажет твой шурин в помощи, ежели что.

– Вот тут как раз не больно уверен, – проворчал Юрий Ингоревич. – Сам знаешь: Михаил Черниговский и Изяслав Киевский уж который год как грызутся с князьями галицкими, братьями Даниилом да Васильком Романовичами. И поляков, и половцев в свою замятню втянули. А тут о прошлом годе еще и брат Юрия Владимирского Ярослав туда вмешался. Киев занял. Сидит теперь на великом киевском столе. Войско изрядное из Владимира туда увел. Так что не до помощи нам теперь Михаилу Всеволодовичу.

– Да какие усобицы, когда вся Русь в опасности от иноплеменного нашествия, – не выдержав, стукнул кулаком по столу князь Федор. – Замиряться надо да сообща отпор давать.

Горяч Федор. Двадцать четыре весны исполнилось наследнику рязанского престола недавно. Высокого роста, широкий в плечах, лицо – кровь с молоком, темно-каштановые волнистые волосы, аккуратно подстриженная бородка. На два года он моложе Ратьши. Но пока жил тот при княжьем дворе, близко сошлись они, будучи еще подростками. Подружились и дружили до сих пор, делясь при встречах самым сокровенным. Жалко, встречи стали редкими.

– То легче сказать, чем сделать, – тяжело вздохнул великий князь. – Ну да попробовать все же надо. Упредить, опять же. У татар войско, по слухам, большое. Могут и по Чернигову тоже ударить. Князю владимирскому отписать, конечно, тож. Ну и Коловрат правильно сказал: готовиться надо.

Он повернулся к тысяцкому Будимиру.

– Что там с городовыми стенами, стражей городовой, оружием для ратников? Люди как из полка городового? Давно сбор-смотр был?

Тысяцкий, крупный матерый мужик за сорок с бородой-лопатой, лежащей на груди, повел могучими плечами и степенно ответил:

– А что стены? Стены в порядке. Трех лет не прошло, как всем миром подновляли. И валы тож. Рвы углубляли, опять же. Боевого железа хватает, хранится как должно. Припасы надобно бы пополнить. Ну да урожай нынче хорош, быстро клети набьем. А по людям…

Будимир пожал плечами.

– По весне учили, как положено. Осенью тоже поучим, ежели успеем. Ничего, княже, народ у нас боевой. С копьем-топором с детства обучен управляться, отобьемся, не впервой.

Князь Юрий кивнул.

– Дай бог, дай бог. А как владычный полк? – Это уже к епископу Евфросию.

Тот поднял опущенную голову, поправил клобук и непривычно глухо произнес:

– Дождались-таки кары Господней… – Горестно покачал головой, потом расправил бороду и уже нормальным голосом ответил: – С полком все хорошо, княже. Три сотни комонников церковь выставит в любое время.

– Ох уж и комонники, – крякнул Коловрат. – Плохо учите воев, владыка. Городовую стражу на лошадей посадить, и то толку больше будет.

– Учим, как можем, Евпатий, – построжел голос епископа. – Тем паче твои бояре в учителях, на них и пеняй.

Коловрат безнадежно махнул рукой и дальше спорить не стал.

– Ладно, – хлопнул ладонью по столу Юрий, – какие есть комонники, такие есть. Все лучше, чем ничего. Готовиться будем. Это понятно. Уж год почти готовимся. Гонцов во Владимир пошлем. Вот только поверит ли нашему саксину Юрий Всеволодович? Сам-то ему не вполне верю. Да и нельзя уже сидеть на месте, ничего не ведая о том, что татарове делают. Стража степная ничего не скажет на это?

В Ратьшин огород камушек. И ведь прав князь: ровно слепые, ничего о супротивниках не ведомо. И ведь не сказать, что бездельничает степная стража. Дозоры заезжают в Дикое поле как никогда далеко. Ставших редкими степных обитателей расспрашивают только не с пристрастием. Без толку, никто ничего толком не знает про татар. Говорят, что из Булгарии ушли на юг в низовья Волги. Часть гоняет половцев где-то юго-западнее степной рязанской границы. Вроде бы сколько-то осталось в Булгарии. Вот и все, что известно.

Корней тоже не сидит сложа руки. Хоть купчишки и пропали, Ратислав знает: шлет тиун в степь да по Волге странничков, которые должны доглядывать ворога. Вот только, похоже, и странники ничего путного про татар не узнали. Большинство просто пропадает. И про то Ратьше ведомо. Ну да князь вопрос задал. Надо отвечать.

Боярин кашлянул, виновато развел руками.

– Ничего, княже. Словно повымерла степь. Одни бродники на месте и остались. Да и эти ничего толком сказать не могут. Или не хотят. Сам знаешь, на ножах мы с ними, гоним с насиженных мест. Да и с татарами они, говорят, снюхались. Так то еще тогда, на Калке было. Чего-то им, видно, пришлые наобещали.

– Слышал уже от тебя сие, – проворчал князь Юрий. – Однако вызнать все про татар надо. Так что слушай внимательно.

Он опять прихлопнул ладонью по столу.

– Бери людей, сколько сам решишь, и езжай в Дикое поле на полдень так далеко, как понадобится. Узнай как хочешь все о татарах: где они, сколько их, чего делать думают. Не надо никого расспрашивать, доберись до самих татар, языка возьмите, да его и допросите с пристрастием. Коли можно будет, сюда его доставьте. Только делайте все, сторожась как сможете: живыми татарам в руки не попадите. Нельзя им лишний повод для войны давать. Оденьтесь и вооружитесь под половцев аль бродников. Главное, не попадайте им в руки живыми. Зарежьтесь, но не попадайте. Все ли понял?

– Понял, княже, – наклонил голову Ратислав.

– Теперь скажи, как все это делать мыслишь.

Боярин помолчал, собираясь с мыслями, провел ладонью по волосам и заговорил:

– Завтра пораньше выеду к себе в Крепь. Иль велишь прямо сейчас, княже?

– Нет, и так только с дороги. Одна ночь ничего не решит. Поешь, переночуешь. Завтра с утренней зарей тронешься.

– Понял. Тогда прямо сейчас пошлю туда