Здоровой рукой стащил автомат и стал отстреливаться. Стрелял я хорошо, хотя автоматом мне приходилось пользоваться редко. Сейчас такой случай представился…

Когда закончились патроны, я заметил рядом лежащего мёртвого солдата и позаимствовал его автомат. Теперь некогда было размышлять. Надо было действовать быстро и чётко. Нащупал в кобуре вальтер. Он всегда был при мне. Если создастся безвыходная ситуация, последний патрон я приберегу для себя. Никто из «Группы 124» не должен попасть в плен. Я это знал и следовал своему долгу.

Постепенно бой утих, и мы смогли отступить, унося с собой убитых и раненых. Вскоре подоспела подмога, и меня эвакуировали в госпиталь. Ранение оказалось неопасным, но я потерял много крови, так что на время все мои изыскания пришлось прикрыть. Генерал Краузер выхлопотал для меня отпуск в Германию, и вскоре я предстал пред ясны очи моей ненаглядной жёнушки и не менее любимого дяди Карла.

А нашим медиумам не повезло. То, что я принял за громкий шелест листьев, оказалось свистом пуль. Просто шум воды, бьющей водопадом из «ванны Юсупова», их сильно приглушил. Один из моих помощников был убит на месте, второй получил тяжёлое ранение. Больше я о нём ничего не слышал. Так что откровения, полученные медиумами в последний миг жизни, услышал лишь я один. Но полученное ранение на какое-то время лишило меня возможности размышлять здраво, поэтому и эти последние слова погибших коллег я ещё долго не мог оценить по достоинству.

Генерал Краузер провёл целое расследование, пытаясь понять, каким образом наш отряд смогли выследить партизаны. Либо это случайное стечение обстоятельств, либо произошла утечка информации. Мог ли быть в наших рядах предатель? Не исключено, но маловероятно. Как бы там ни было, но одного виноватого нашли. Это был полковник Карл Фридрих, который отвечал в той операции и вообще в тот период за нашу безопасность. На короткое время его убрали из замка. Но вскоре он снова там появился, только теперь в качестве личного представителя рейсхфюрера Гиммлера. В это же время и возник первый конфликт между ним и генералом Краузером. Позже в него буду вовлечён и я, как о том мне уже пришлось высказаться.

5

В Германии я быстро окреп, встал на ноги и уже был готов снова ехать в Крым. В этот счастливый для меня отрезок военного времени я много гулял, помогал дяде на винограднике и вёл с ним беседы на самые разные темы. Откровенно говоря, я и не представлял, что мой родственник обладает такой эрудицией. Он настоящий философ!

А виноградник порадовал. Те чубуки, которые я отправил из нашего родного гнезда в немецкой колонии, здесь хорошо принялись и дали лозу. Да и те, из юсуповского виноградника, хотя и были посажены позже, тем не менее выглядели отлично.

Дядя Карл называл новые посадки «крымскими». И говорил, что они сродни его второй молодости. Если ничего не помешает, то уже через два года можно будет попробовать первые ягоды. Дядя с нетерпением ждал этого времени. А я про себя отметил, что наша крымская плантация его действительно преобразила. Откуда-то появился блеск в глазах, который давно угас, да и дядина дряхлость сама собой испарилась.

Однажды, работая на винограднике, я пересказал дяде Карлу в подробностях эпизод, когда получил ранение. Вначале он слушал меня вполуха, но при упоминании о молоте, увиденном одним из медиумов перед смертью, тут же оживился.

– Так где, ты говоришь, это случилось? – уточнил он.

– Чуть выше «серебряного» водопада, рядом с «ванной Юсупова», – сказал я.

– Хм… – Дядя задумался, а затем сказал: – Да, да… Князь говорил о молоте…

– Тебе? – удивился я.

Дядя рассмеялся.

– Нет, конечно, не мне! Просто я слышал… Они и «ванну» устроили там специально. Чтобы напоминала о молоте…

– Что же ты раньше мне ничего об этом не говорил! – воскликнул я.

Дядя лишь плечами повёл.

– Я не придал этому значения… Вообще-то предполагалось, что данный молот умозрительный. Это символ, не более того. Причём имеющий отношение лишь к семье Юсуповых. Что же об этом рассказывать? Такая мелочь, игра ума…

– Но «ванну»-то он построил там! – вырвалось у меня. – А в горах, извини, любая постройка требует немалых сил и затрат…

Дядя махнул рукой.

– Эх! Были бы у тебя такие деньги, и ты бы строил. Не одно, так другое. Фантазировать у нас не запрещено.

Я потрогал раненую руку. Рана ещё болела. И она вовсе не казалась мне игрой воображения. И тогда я вспомнил, как перед самым боем нанёс на карте условную линию, соответствующую подземному ходу, над которым нас вели медиумы. Тогда даже мне пришло в голову, что, если её продлить в долину…

– Дядя! А никогда князь не говорил о подземном ходе, который бы вёл из замка в горы, в направлении «ванны»?

– Нет, не говорил. Да и кто я для него? Зачем бы это ему, такому вельможе, со мной делиться своими секретами…

На этом наш разговор и был закончен. На следующий день я выехал в один из наших центров. Надо было выполнить поручение, которое дал мне генерал Краузер перед отправкой в Германию. Поручение было деликатное, и выполнение требовало от меня точности и осмотрительности.

Скажу, что после этого мне пришлось съездить в польский город Краков. И вместе с доверенными людьми обследовать несколько подземных помещений старинных замков. В будущем это должно нам пригодиться. По крайней мере, так уверил меня мой шеф. А человеком он, как я мог убедиться, был дальновидным.

Я заглянул к дяде Карлу в последний раз перед самым отъездом в Крым, чтобы попрощаться и пожелать ему крепкого здоровья. Именно тогда он и рассказал об одном из эпизодов его службы в качестве садовника у князя Юсупова. Требовалось засадить деревьями склон горы на противоположном от замка берегу реки Коккозки. Этот склон представлял собой хаос камней, больше похожий на оползень. Над ним проходила дорога, которая вела из долины в горы, по которой можно было попасть и к «ванне Юсупова», и на ай-петринское плато.

Каменный хаос был весьма экзотичен и в определённом смысле служил украшением пейзажа. Если его засадить деревьями и кустарником, он сольётся с горным лесным массивом и его дикое очарование пропадёт. Это так явно! Дядя даже спорил по данному поводу с управляющим имением, но тот был непреклонен. Так что хозяйской воле пришлось подчиниться… В момент, когда рабочие выравнивали площадку и засыпали отдельные участки землёй, один из них проговорился, что этот хаос рукотворный. Здесь раньше был вход в подземелья. По приказу князя горнорабочие били какой-то тоннель. Но где-то там, в горах, произошло обрушение. И даже погибли люди. После этого и сам вход взорвали, чтобы никто не смог залезть в этот тоннель. Теперь же, после высадки насаждений, всё затянется листвой и даже намёка на горные работы не останется.

– Выходит, – предположил я, – место входа тщательно замаскировали?

– Да, – подтвердил дядя, – моими руками… Я напрочь забыл о том случае. Даже когда мы заговорили о подземном ходе, ведущем из замка, не вспомнил. А теперь вдруг – всплыло… Правда, ход шёл не из самого замка, как тебе хотелось бы, а из близлежащего склона, но…