Джулия постучала ручкой по рукописи.

– Кажется, вам также не нравится изображать детектива героем? Мистер Браун – довольно зловещее создание. И, похоже, он в основном импровизирует. Даже коллега Брауна сознает, что в его действиях больше сумасбродства, чем метода.

– Да. – Грант пожал плечами. – Полагаю, я оспаривал идею, что детективные рассказы – это истории про логическую дедукцию. Как математик, могу сказать: ничего подобного. Большинство вымышленных детективов заняты тем, что высказывают вдохновенные догадки, не более того. С этой точки зрения в таких персонажах есть что-то фундаментально нечестное. Вам так не кажется?

Они сидели в лимонной роще, немного вверх по холму от его коттеджа. После того как они вместе пообедали, Грант на время оставил Джулию.

– Мне нужно прогуляться, – сказал он. – Хотите присоединиться?

Но Джулия еще не привыкла к жаре. После утреннего солнца она ощущала, что кожа на лице будто туго натянута, поэтому она осталась под лимонными деревьями, где было достаточно тени и куда долетал прохладный ветерок. Она села на землю и записала несколько комментариев к рассказу, который они только что прочли.

Грант вернулся через полчаса. Он шел со стороны коттеджа, и она наблюдала за его приближением: сначала он был размером с листочек, затем с лимон и в конце концов с небольшое деревце. Он нес графин с водой – казалось, теперь он будет носить его всегда, – и поставил его прямо перед ней. Она налила воду в стакан и начала читать.

– Действительно ли персонажи-детективы фундаментально нечестные? – Она задумалась. – Звучит как название диссертации. – Он ждал, что она скажет. Тишину пронзило птичье пение. – Я бы сказала, нет. Не более, чем сами детективные истории.

Грант прикрыл глаза.

– Мудрый ответ.

Джулия налила еще стакан воды. После первого рассказа она не горела желанием снова читать вслух, не в такой жаркий день: ее горло пересохло уже к концу первой страницы. Но еще утром Грант признался ей, что за последние несколько лет его зрение сильно ухудшилось. На острове не было оптометриста, а очки разбились несколько лет назад.

– В итоге я читаю очень медленно. И это мучительно.

– Значит, вы больше не пишете?

– И не пишу, и не читаю. Разве что когда без этого не обойтись.

Она чувствовала, что у нее нет выбора и пошла ему навстречу, прочитав вслух два первых рассказа. На этом ее силы закончились.

Подул ветерок, принеся с собой слабый запах моря. Он бодрил, но слегка отдавал гнильцой. Это был запах самой жизни в ее вечном обновлении. Лимонные деревья, напротив, были окутаны облаком сладкого аромата, будто лампы, блистающие в тумане.

– Я засну, если мы будем сидеть здесь слишком долго. – Грант встал и принялся прыгать с одной ноги на другую. Он был одет в пиджак поверх белой рубашки, и снова не было ни намека, что его хоть как-то беспокоит жара. – Может, начнем? Вы готовы? Есть в этом рассказе что-нибудь, что вы хотели бы изменить?

Джулия посмотрела на него.

– Ничего существенного. Несколько фраз. Но я снова заметила нестыковки. И мне снова кажется, что они введены намеренно.

Повернувшись к ней, он слегка улыбнулся.

– Хотите сказать, что и в этом рассказе город – это образ ада? Тогда пребывание в нем может показаться чем-то приятным, вроде летнего лагеря.

Она рассмеялась.

– Нет, я имею в виду фрагмент ближе к концу. Когда после прогулки вдоль скал мистер Браун возвращается к скамейке у «Белого камня», церковные часы как раз отбивают половину десятого, но скамейка пуста. Хотя несколькими страницами ранее миссис Эпштейн не пожалела сил, чтобы уверить нас, что в это время она всегда сидит там. Понимаете, что я имею в виду? Зачем вообще упоминать о ее повседневных занятиях, если не для того, чтобы подчеркнуть несоответствие?

Темный силуэт Гранта ходил взад-вперед.

– То есть подразумевается, что она была похищена или что-то в этом роде?

– Нет. Думаю, подразумевается, что на самом деле он вернулся с прогулки в половине десятого вечера. Если внимательно прочитать соседние предложения, в них ясно описывается лунный свет, отражающийся в черном море. Еще один ключ – это название города.

– Чеверетт?

– Вечереет.

– О! – Он хлопнул в ладоши. – Такие шуточки могли забавлять меня, когда я был помоложе.

– Так что же мистер Браун делал целый день?

– Полагаю, это загадка. – Свободная одежда Гранта сейчас трепетала на ветру, глаза были широко распахнуты от волнения. – Но вы правы: должно быть, я добавил эти детали намеренно. Чтобы проверить, насколько внимательны читатели. Я не помню этого, но я вообще едва помню, как писал эти рассказы. – Он сел обратно на свое место. – Скорее вы должны объяснять их мне, а не наоборот.

Она подняла бровь.

– Все же кое-что вы можете объяснить. – Грант снял шляпу и чуть пододвинулся к Джулии. – С утра вы рассказали мне, что первое условие для детективной истории – это группа подозреваемых, которых должно быть по меньшей мере двое. Но в этом рассказе, кажется, есть только один.

Он откинул голову назад и ухмыльнулся небу.

– Да, он специально написан так, чтобы создавалось такое впечатление. Но это просто ловкость рук. Меня всегда привлекала идея детективного рассказа с единственным подозреваемым, своего рода парадоксальный взгляд на жанр. Но чтобы показать, что этот рассказ вполне удовлетворяет определению, я должен сначала рассказать про вторую компоненту.

Джулия взяла ручку и открыла блокнот, устроив его у себя не коленях.

– Я готова.

– Вторая компонента детективной истории – жертва или группа жертв. Это персонажи, которые были убиты при неизвестных обстоятельствах.

Джулия записала его слова.

– Первая компонента – это группа подозреваемых, вторая – группа жертв. Возможно, я могу угадать остальные.

Он кивнул.

– Я же говорил вам, все просто. Единственное условие, которое мы наложим на группу жертв, заключается в том, что в этой группе должна быть как минимум одна жертва. Поскольку если нет жертвы, нет и убийства.

– По крайней мере удавшегося.

– Итак, в данном случае у нас есть жертва, миссис Аллен, и подозреваемый, Гордон Фойл. И получается, что он действительно убил ее, но были возможны и другие варианты. Это мог быть несчастный случай, жертва просто могла оступиться.

Джулия сделала пометку в блокноте.

– Причина смерти – несчастный случай. Меня всегда притягивала сила частицы «не». Она как бы постоянно напоминает о том, как легко что-то может превратиться в свою противоположность: удача в неудачу, счастье – в несчастье.

Грант рассмеялся.