В машине Костя, не спрашивая, привлек Марину к себе и поцеловал. Гроза, взрыв, землетрясение – ощущения Марины находились где-то в промежутке. Изумленная, она глаза в глаза посмотрела на Костю. «Поедем ко мне?» – полуутвердительно спросил он, нежно поглаживая руку Марины. «Нет!» – решительно ответила она. «Почему? Ты же хочешь этого». – «Я не могу изменять мужу». – «Тогда измени мужа». Марина растерялась от этих слов, и Костя снова поцеловал ее в раскрытые губы. Голова пошла кругом, но Марина оторвалась от него отчаянным усилием воли, открыла дверцу и вышла. Костя не удерживал ее, только сказал вслед: «Подумай, я буду ждать звонка».

Марина нырнула в метро и сгоряча проехала пару остановок совсем не туда, куда надо, вышла на соседней станции, кое-как сообразила, в какую сторону ей садиться и где сделать пересадку. Голова ее шла кругом, а ведь не пила ни капли спиртного. Тридцать минут езды она мучительно разбиралась в своих мыслях и чувствах.

«Все это мило и приятно, но дальше-то что? Стать любовниками тянет до головокружения. Но это, как говорится, зов плоти. А семья, Андрей? Завести с Костей интрижку, постоянно лгать мужу, изворачиваться, бояться разоблачения? Да еще и ложиться в постель по очереди то с одним, то с другим? Отвратительно! Но если даже согрешить только один раз, это все равно переступить через себя. Сама же придумала афоризм: «Супружеская верность, как свежесть осетрины, не имеет второй категории». Поверить в силу взаимных чувств и уйти от мужа совсем? Сиюминутно, сейчас, мне этого вдруг очень захотелось: уйти самой, не дожидаясь пока мне укажут на дверь. Уйти от невнимания, торопливых поцелуев, спокойных ночей – к любви, к страсти, к свежим молодым чувствам. Костя прямым текстом сказал, что он готов и жениться. И в это можно поверить: он одинокий мужчина, встретил старую любовь, вспыхнуло неудовлетворенное когда-то желание. Кстати, это может оказаться именно желание, а не любовь. С чего это я взяла, что дело может дойти до брака? Это мы, бабы-дуры, придумываем, что поцеловал – значит, любит, жениться хочет, дом, детей завести. А они, мужчины, зачастую, хотят лишь приятный вечерок провести. И никакого значения своим словам и обещаниям в этот момент они не придают».

Марина вспомнила слова Кости, страстные взгляды, сильные нежные руки, и горячая волна снова толкнулась в ее сердце.

«Его голос звучал так искренне! Но даже если он меня любил все эти годы и так любит сейчас, что готов взять в жены с ребенком, то что мне-то что до этого? Костя – горячий и страстный, способный увлечь, но я же не одиночка, у меня уже есть семья. Поменять семью – это не из вагона в вагон пересесть. И правильно мама нам говорила, что семья создается не в один день, не на свадьбе, она строится, как хороший дом – медленно, по кирпичику. На это ушли годы, пока шла притирка характеров, привычек, быт устраивался. А сломать ее легко. Костя еще чуть-чуть подтолкнет меня, Анфиса подтолкнет Андрея – и все покатится, как горный обвал.

Но, к слову сказать, и после развода и нового брака, остается целая куча «битых кирпичей»: привычек, стереотипов, плохих и хороших воспоминаний, сожалений. А раздел имущества! А, того хуже, – дележ ребенка! Видела я такие примеры, и не раз. Совсем спокойно могут разбежаться только абсолютно равнодушные друг к другу люди. А разве мы равнодушные? Я не просто подумала, что готова уйти и не оглянуться, а еще и подспудная мыслишка мелькнула, как Андрей горько пожалеет, когда поймет, на кого меня променял. Без этого мне и Костина любовь – не любовь, и страсть – не страсть. О чем тут думать? Нет, нет и нет! Все, Костя, сегодня я поставила точку на своей первой любви и на тебе».

Марина достала из сумочки карточку с телефоном Кости, аккуратно порвала ее на кусочки и бросила в урну на стоянке маршрутного такси. Одновременно с этим она почувствовала, что освободилась от магического воздействия личности своего бывшего наставника, как будто очнулась от гипнотического сна. Неожиданно для себя она легко переключилась и всю дорогу думала о сыне, о доме, о повседневных делах.

Подойдя к воротам, Марина опешила: во дворе стояла машина мужа.

Андрей был так раздражен, что даже не скрывал этого.

– Ну, и где ты была? Я примчался домой пораньше, без обеда, выкроил время побыть с семьей, а здесь Маша одна хозяйничает. А с утра ты мне ничего не сказала. Какая муха тебя укусила?

«Он все почувствовал. А что – «все»? Ничего не было и не будет. Нет, но какой тон!»

– Я что, рабыня на плантациях? Я без ведома хозяина не могу из дома выйти? – Марина ответила так резко, чтобы скрыть чувство вины.

– Что за тон? – изумился Андрей.

– Что за допрос? – не уступала Марина.

– Ну, ладно, не хочешь, не рассказывай, – Андрей повернулся и пошел в ванную.

«Ну, вот. Ему, кажется, действительно все равно. Он даже мою новую челку не заметил».

За ужином они постепенно разговорились. Андрей, оказывается, был зол еще и потому, что не успел пообедать. Поэтому и отправился вечером домой пораньше. Хорошо, что ужин был готов. Марина подкладывала мужу тушеную картошку с мясом, искренне сожалея об упущенной возможности пообщаться вчера днем. «Приехала бы в редакцию на десять минут раньше – все вышло бы иначе». Андрей, наедаясь, заметно смягчался, обида таяла. За чаем Марина решила сказать мужу хотя бы часть правды, хотя бы и со сдвигом по времени.

– А я к свадьбе готовлюсь. В салон ездила, да еще по ближним магазинам пробежалась. Платье не нашла, но видела это украшение.

– Какое?

– «Цветы весны» мастера Данилова. В жизни оно еще лучше, в Интернете слишком крупным кажется.

– Удивительно, ты никогда раньше не просила золота.

– И на старуху бывает поруха. Увидела – и влюбилась. Может женщина иметь хоть один каприз за три года примерной семейной жизни?

Андрей на глазах подобрел после хорошего ужина.

– Не самый плохой каприз. Но сейчас – не время. Давай, поговорим после Швейцарии. Если все пройдет удачно, то будет тебе золото и бриллианты.

– У тебя какие-то наполеоновские планы? А я ничего не знаю!

– Не хотел забивать тебе голову своими проблемами.

– Нашими.

– Конечно-конечно. Идею подкинула Алиса.

– Кто?

– Анфиса.

– А! – Марина ничего не имела против псевдонима Анфисы – Алиса Котова. Она и сама писала под псевдонимом, даже под двумя: Марина Белова и