Гости вошли. Им приятно улыбались сидевшие за столом атаман Мещеряк и еще несколько старых «ермаковцев». Сейдяк и султан отнеслись к этому равнодушно (они вообще раньше с «ермаковцами» не встречались и в лицо их не знали), а вот Карачу наверняка прошиб холодный пот – у него-то как раз были с Мещеряком и прочими казаками старые счеты, ему могли припомнить и вероломное убийство Ивана Кольцо, и прочие художества…

Дальше было совсем просто. Казаки и стрельцы в два счета повязали дорогих гостей и перебили заехавших с ними в острог татар. Потом набросились на тех, кто оставался за воротами, и разнесли их в пух и прах (правда, в бою погиб атаман Мещеряк). Обитавшие в Искере татары, узнав об этаких политических новостях и опасаясь неприятностей и на свою голову, на всякий случай разбежались кто куда – и Искер был заброшен навсегда. Таким нехитрым ходом с политической шахматной доски убрали пусть и не ферзя, но и не пешку – единственного из трех ханов сибирских и тюменских, который хоть что-то из себя представлял (двое других, папа с сыном, болтавшиеся где-то по степям и буеракам, никакой угрозы не представляли). Сил у Сейдяка было не так уж и много, но, сидя в Искере, он, говоря современным языком, обладал некоторой легитимностью – а русских такое положение дел уже не устраивало…

Карача с тех пор выпадает из писаной истории – зная недоброе отношение к нему казаков, можно предполагать, что старый прохвост попросту не дожил до окончания банкета. Зато Сейдяка, а заодно и султана под конвоем отослали в Москву. Там они не цепями гремели в сырой темнице – получили земли, деньги и чины и были определены на русскую службу. Старая традиция Москвы в обращении со знатными ордынскими пленниками. Все они получали немаленькие «пожалования» и делали неплохую карьеру на русской службе (если принимали крещение, могли подняться вовсе уж высоко). Что характерно, служили они верой и правдой, измены или предательства с их стороны история ни разу не зафиксировала – феодализм, как и было сказано…

Кроме того, немало знатных вельмож из Казани, Астрахани и Крыма добровольно «выезжали» на службу к великим князьям Московским. Причины были самые житейские: несмотря на знатность, особенной фортуны им на исторической родине ждать не приходилось. Одного из них, астраханского царевича Шигалея, отец Ивана Грозного Василий III даже протолкнул на должность казанского хана – понятно, для того, чтобы тот вел прорусскую политику. Шигалей оправдывал доверие, как мог, – а будучи свергнут с престола «крымской» партией, был военачальником у Ивана Грозного, ходил походом на Казань (наверняка мстительно ухмыляясь).

Несколькими десятилетиями ранее великий князь Василий II Темный вел ожесточенную борьбу за московский престол с соперником Дмитрием Шемякой. В нескольких сражениях на стороне Василия дрался еще один «выехавший» – царевич Касим. За заслуги в конце концов Касим награду получил нешуточную: целое государство, пусть и небольшенькое. «Под него» Василий создал в своих владениях вассальное Касимовское царство (на левом берегу Оки). Просуществовало оно более двухсот лет, и все это время касимовские татары Руси служили верой и правдой (именно касимовским царем закончил дни Шигалей).

С другой стороны, в более ранние времена и русские князья, не видевшие на родине ни малейших карьерных перспектив, «выезжали» на службу в Золотую Орду, где порой занимали немаленькие посты (самый яркий пример – князь Федор Красный). Ни на Руси, ни в татарских ордах «выехавших» на службу за границу не считали ни изменниками, ни предателями – люди имели право.

А теперь немного конспирологии – для любителей. Впрочем, вполне может оказаться, что это и не конспирология вовсе, а суровая историческая реальность…

Всем известна история завоевания Сибири, выглядящая, в общем, незатейливо: татары-грабители не на шутку достали сугубо частных лиц, предпринимателей с образованием юридического лица Строгановых, те опять-таки частным образом наняли известного главу частной военной компании Ермака и отправили в Сибирь – с известными последствиями. Вроде бы просто, как дважды два. Однако есть серьезные основания полагать, что реальная история обстояла гораздо сложнее и интереснее, а только что изложенное выше – официальная версия, заброшенная в широкие массы, русские и иностранные, людьми Ивана Грозного. Как более благолепная. И такие пиар-вбросы, и информационную войну уже в те времена неплохо освоили и на Руси, и на Западе.

Начну издалека. В детстве и в подростковом возрасте я любил читать книги, написанные журналистами-международниками из АПН (было такое Агентство печати «Новости», рассылавшее корреспондентов по всему свету). Особенно мне нравились книги о далеких экзотических странах вроде Цейлона (так тогда именовалась нынешняя Шри-Ланка). Написаны они были, нужно отметить, интересно и отнюдь не бездарно.

А во времена разгула перестройки и в девяностые вереницей пошли другие книги тех же самых журналистов, описывавшие то, чем они втихомолку занимались параллельно с журналистикой. Разведчики, ага, все при воинских званиях.

Еще в советские времена получил широкое распространение термин «искусствоведы в штатском» – так называли людей вроде бы мирных и безобидных профессий, у которых в дальнем уголке шкафа за цивильными пиджачками висел мундир с офицерскими погонами. Впрочем, иногда его не было: повышение в воинских званиях (особенно во внешней разведке) осуществлялось только на бумаге, а мундир так никогда и не бывал пошит. Разумеется, это не советская придумка: подобных «искусствоведов в штатском» всегда хватало во многих странах. Пожалуй, больше всего – в Англии, хотя и о других державах можно рассказать немало интересного…

Так вот, при вдумчивом изучении истории быстро обнаруживается, что Строгановы были не только промышленниками и купцами, но и натуральнейшими «искусствоведами в штатском». До самой отмены Иваном Грозным опричнины среди опричников числились и Аникей Строганов, и трое Строгановых-младших. А это уже крайне интересно. «Для почета» в опричнину не записывали никого и никогда. Все до единого опричники были приставлены к каким-то серьезным делам: военным и гражданским, спецслужбистским, внутриполитическому сыску. Все они были особо доверенными людьми Грозного, приносившими особую присягу на верность.

Вот и выходит, что Строгановы – не только предприниматели, но и «госслужащие», причем самой крутой тогдашней конторы. С учетом этой информации совершенно в другом свете предстает та самая уникальная привилегия, данная царем, – право заводить крепости и ставить в них свои гарнизоны с пушками. Получается, что она была дана не «частным лицам», а «искусствоведам в штатском», занимавшимся потаенной пограничной службой и организацией продвижения русских за Урал.

Точно так же и Ермак Тимофеевич при вдумчивом рассмотрении предстает не таким уж частным лицом и «вольным»