узнала, что мой отец здесь. Линдси работает в полицейском участке, и они двоюродные сестры.

“Нет, мы ничего не слышали”, - отвечаю я.

Мы все поворачиваемся, когда открываются двери, ведущие в заднюю часть отделения неотложной помощи. Доктор вместе с нашим соседом Райдером выходят. Райдер был тем, кто позвонил в 911. Мой отец и Райдер иногда вместе работают над старыми машинами. Я так благодарна, что у них были планы на этот день, иначе, кто знает, когда я могла бы вернуться домой и найти своего отца. Учитывая все то время, которое я проводила с Донованом, я не уверена, когда это могло бы быть. О боже, я даже не хочу думать об этом.

“С ним все в порядке”, - говорит Райдер, как только замечает меня.

“С ним все будет в порядке”, - соглашается доктор. “Я доктор Уилтон”. Он протягивает мне руку, чтобы я ее взяла.

Он берет мою, а затем Донована. Эви заламывает руки, переминаясь с ноги на ногу. Она так же взвинчена, как и я. Мне приходит в голову мысль, что я была бы немного зла, если бы что-то случилось с Донованом, и я не смогла бы получить ответы. Мне пришлось бы ждать, пока другие люди получат их для меня, что было бы ужасно.

“Что случилось?” Вмешивается Эви. Ее глаза мечутся между доктором и мной. Я знаю, что она не пытается наступить мне на пятки. Она хочет ответов, и я ее не виню.

“У него началась гипогликемия”. Я выдохнула.

“Он дважды принимал инсулин”, - говорю я, самостоятельно сопоставляя точки над "i". У меня было ощущение, что так оно и было.

“Гипогликемия? Инсулин?” Эви начинает плакать. Слезы текут по ее щекам. Я не настолько хорошо знаю Эви. Она приехала в Холлоу-Оук несколько лет назад и переехала к своей двоюродной сестре. Она заняла место в библиотеке, когда миссис Уокер ушла на пенсию.

“Мой папа не говорил тебе, что он диабетик?” Мои слова высушивают ее слезы. Ее губы поджимаются, и я знаю, что сейчас она зла. Она отрицательно качает головой.

Донован обнимает меня за талию, успокаивая.

“Да, твой отец сказал, что, по его мнению, он дважды принимал инсулин”. Врач подтверждает мои мысли.

“Могу я увидеть его?”

“Ты можешь вернуться сейчас, но я перевожу его в палату на ночь, чтобы присмотреть за ним”.

“Есть что-то еще, что я должна знать?” Спрашиваю я, моя паника снова начинает нарастать.

“Я просто хочу присмотреть за ним, чтобы быть в безопасности. Его эндокринолог собирается прийти первым делом утром”.

“Доктор Лоуринг”.

“Да. Когда доктор Лоуринг завтра даст разрешение на все, мы его освободим”.

“Спасибо вам, доктор Уилтон”.

“Конечно. Позвольте мне показать вам, ребята, палату”.

Мы все следуем за доктором обратно через двери, и в ту секунду, когда он отодвигает занавеску, я подбегаю к своему отцу. Он сидит в кровати, и он действительно выглядит нормально. Я крепко обнимаю его, стараясь не думать о том, как все могло быть плохо.

“Мне жаль”. Я сдерживаю слезы, не желая его расстраивать.

“За что ты извиняешься? Это моя вина, Грейси”, - шмыгаю я носом, отступая назад.

Глаза моего отца заглядывают мне через плечо и немного расширяются, прежде чем его щеки краснеют. Я оглядываюсь через плечо и вижу, как Эви свирепо смотрит на него.

“Не думаю, что я спрашивала твои цифры сегодня утром. Что ты ел сегодня утром? Как насчет обеда? Ты обедал? Почему ты думал, что тебе нужно так много инсулина?" Как ты можешь забыть, что уже принял дозу? Почему—”

“Солнышко”. Губы Донована прижимаются к моему уху. “Все в порядке”. Его рука обхватывает меня сзади и немного отрывает от кровати. Эви делает шаг вперед и обнимает моего папу. “Сделай вдох”. Он целует меня в мочку уха, и я киваю, делая глубокий вдох, чтобы успокоиться.

“Хорошо, мистер Холл. Мы собираемся перевести вас наверх”.

“Мне не нужно оставаться на ночь. Я уже сказал об этом другому доктору”. Папа пытается отмахнуться от медсестры.

“Ты остаешься, и это окончательно”, - говорит Эви, прежде чем я успеваю что-либо сказать.

“Хорошо”, - быстро соглашается с ней папа. Какого черта? Для меня это была бы десятиминутная борьба, но все работает.

“Ты думаешь, в комнате есть стул? Я схожу за сумкой и вернусь переночевать”, - говорю я, и рука Донована крепче обнимает меня.

“Тебе не обязательно оставаться, милая”, - говорит папа.

“Но тебе нужно —”

“Я останусь”, - заявляет Эви, и я открываю рот, чтобы возразить, но быстро закрываю его.

Я не уверена, как с этим справиться. Если бы это был Донован, я была бы такой же, поэтому я стараюсь помнить об этом. Я не привыкла к таким переменам, но мне нравится видеть, что кто-то еще так же беспокоится о здоровье моего отца, как и я.

“И я заберу Грейси с собой домой”, - говорит Донован, и мой папа улыбается ему.

“Я был бы признателен за это, Донован. Спасибо”. Папа кивает.

“Теперь, когда мы со всем этим разобрались, пришло время перевезти вас”, - объявляет медсестра, поднимая боковую перекладину кровати.

“Хорошо”. Я подхожу ближе и еще раз обнимаю своего отца. “Я вернусь завтра”. Я целую его в щеку.

“Люблю тебя, тыковка”. Он целует меня в ответ.

“Я тоже люблю тебя, папа”, - говорю я, прежде чем Донован берет меня за руку и выводит из больницы.

“Хочешь пойти забрать кое-что из своего дома?” спрашивает он, и я пожимаю плечами. “Хорошо”. Он прикасается своими губами к моим. “Все в порядке, солнышко”, - пытается успокоить меня Донован.

Я заставляю себя улыбнуться, потому что хотела бы, чтобы это было правдой. Сегодня я все испортила. Мой папа привык, что я забочусь о нем, и я пропустила один шаг. Я могла потерять его, и мое сердце болит при мысли об этом.

Если я не позабочусь о нем, я могу его потерять. Но если мне придется потратить свою жизнь на заботу о моем отце, я могу потерять Донована. Мысль о том, чтобы остаться без любого из них, невыносима, и я закрываю глаза. Я не готова выбирать.

Глава двенадцатая

Донован

Грейси молчит всю дорогу до своего дома и пока собирает сумку. Только когда мы возвращаемся ко мне домой и она кладет свою сумку на кровать, я вижу настоящую печаль в ее глазах. Кажется, она неохотно находится здесь, но, возможно, из-за того, что ее отец остается на ночь в больнице, она не хочет оставаться одна.

“Эй”, - мягко говорю я, и она поворачивается от кровати лицом ко мне. “Ты бы предпочла остаться у себя дома на ночь?” Я рассматриваю ее двуспальную кровать в ее комнате, и меня даже не волнует, что она слишком мала для нас обоих. “Я мог бы спать на полу”.

Она улыбается, и я вижу слезы в ее глазах, прежде чем