class="v">А трагик наш Бурун, скончав чернильный бой,

    Повесил уши.

Воспоминания в Царском Селе («Навис покров угрюмой нощи…»)*

  Навис покров угрюмой нощи

  На своде дремлющих небес;

В безмолвной тишине почили дол и рощи,

  В седом тумане дальний лес;

Чуть слышится ручей, бегущий в сень дубравы,

Чуть дышит ветерок, уснувший на листах,

И тихая луна, как лебедь величавый,

  Плывет в сребристых облаках.

  С холмов кремнистых водопады

  Стекают бисерной рекой,

Там в тихом озере плескаются наяды

  Его ленивою волной;

А там в безмолвии огромные чертоги,

На своды опершись, несутся к облакам.

Не здесь ли мирны дни вели земные боги?

  Не се ль Минервы росской храм?

  Не се ль Элизиум полнощный,

  Прекрасный Царскосельский сад,

Где, льва сразив, почил орел России мощный

  На лоне мира и отрад?

Промчались навсегда те времена златые,

Когда под скипетром великия жены

Венчалась славою счастливая Россия,

  Цветя под кровом тишины!

  Здесь каждый шаг в душе рождает

  Воспоминанья прежних лет;

Воззрев вокруг себя, со вздохом росс вещает:

  «Исчезло всё, великой нет!»

И, в думу углублен, над злачными брегами

Сидит в безмолвии, склоняя ветрам слух.

Протекшие лета мелькают пред очами,

  И в тихом восхищенье дух.

  Он видит: окружен волнами,

  Над твердой, мшистою скалой

Вознесся памятник. Ширяяся крылами,

  Над ним сидит орел младой.

И цепи тяжкие и стрелы громовые

Вкруг грозного столпа трикратно обвились;

Кругом подножия, шумя, валы седые

  В блестящей пене улеглись.

  В тени густой угрюмых сосен

  Воздвигся памятник простой.

О, сколь он для тебя, кагульский брег, поносен!

  И славен родине драгой!

Бессмертны вы вовек, о росски исполины,

В боях воспитанны средь бранных непогод!

О вас, сподвижники, друзья Екатерины,

  Пройдет молва из рода в род.

  О, громкий век военных споров,

  Свидетель славы россиян!

Ты видел, как Орлов, Румянцев и Суворов1,

  Потомки грозные славян,

Перуном Зевсовым победу похищали;

Их смелым подвигам страшась дивился мир;

Державин и Петров героям песнь бряцали2

  Струнами громозвучных лир.

  И ты промчался, незабвенный!

  И вскоре новый век узрел

И брани новые, и ужасы военны;

  Страдать – есть смертного удел.

Блеснул кровавый меч в неукротимой длани

Коварством, дерзостью венчанного царя;

Восстал вселенной бич – и вскоре новой брани

  Зарделась грозная заря.

  И быстрым понеслись потоком

  Враги на русские поля.

Пред ними мрачна степь лежит во сне глубоком,

Дымится кровию земля;

  И села мирные, и грады в мгле пылают,

И небо заревом оделося вокруг,

Леса дремучие бегущих укрывают,

  И праздный в поле ржавит плуг.

  Идут – их силе нет препоны,

  Всё рушат, всё свергают в прах,

И тени бледные погибших чад Беллоны,

  В воздушных съединясь полках,

В могилу мрачную нисходят непрестанно

Иль бродят по лесам в безмолвии ночи…

Но клики раздались!.. идут в дали туманной! –

  Звучат кольчуги и мечи!..

  Страшись, о рать иноплеменных!

  России двинулись сыны;

Восстал и стар и млад; летят на дерзновенных.

  Сердца их мщеньем зажжены.

Вострепещи, тиран! уж близок час паденья!

Ты в каждом ратнике узришь богатыря,

Их цель иль победить, иль пасть в пылу сраженья

  За Русь, за святость алтаря.

  Ретивы кони бранью пышут,

  Усеян ратниками дол,

За строем строй течет, все местью, славой дышат.

  Восторг во грудь их перешел.

Летят на грозный пир; мечам добычи ищут,

И се – пылает брань; на холмах гром гремит,

В сгущенном воздухе с мечами стрелы свищут,

  И брызжет кровь на щит.

  Сразились. – Русский победитель!

  И вспять бежит надменный галл;

Но сильного в боях небесный вседержитель

  Лучом последним увенчал,

Не здесь его сразил воитель поседелый3;

О бородинские кровавые поля!

Не вы неистовству и гордости пределы!

  Увы! на башнях галл Кремля!..

  Края Москвы, края родные,

  Где на заре цветущих лет

Часы беспечности я тратил золотые,

  Не зная горести и бед,

И вы их видели, врагов моей отчизны!

И вас багрила кровь и пламень пожирал!

И в жертву не принес я мщенья вам и жизни;

  Вотще лишь гневом дух пылал!..

  Где ты, краса Москвы стоглавой,

  Родимой прелесть стороны?

Где прежде взору град являлся величавый,

  Развалины теперь одни;

Москва, сколь русскому твой зрак унылый страшен!

Исчезли здания вельможей и царей,

Всё пламень истребил. Венцы затмились башен,

  Чертоги пали богачей.

  И там, где роскошь обитала

  В сенистых рощах и садах,

Где мирт благоухал и липа трепетала,

  Там ныне угли, пепел, прах.

В часы безмолвные прекрасной, летней нощи

Веселье шумное туда не полетит,

Не блещут уж в огнях брега и светлы рощи:

  Всё мертво, всё молчит.

  Утешься, мать градов России,

  Воззри на гибель пришлеца.

Отяготела днесь на их надменны выи

  Десница мстящая творца.

Взгляни: они бегут, озреться не дерзают,

Их кровь не престает в снегах реками течь;

Бегут – и в тьме ночной их глад и смерть сретают,

  А с тыла гонит русский меч.

  О вы, которых трепетали

  Европы сильны племена,

О галлы хищные! и вы в могилы пали.

  О страх! о грозны времена!

Где ты, любимый сын и счастья и Беллоны,

Презревший правды глас, и веру, и закон,

В гордыне возмечтав мечом низвергнуть троны?

  Исчез, как утром