– Почему ты помог мне? – спросила я. – Ты ведь солдат «ЕО».

Он сел рядом. Немного помолчав, видимо обдумав, может ли сказать мне то, что собирался, он промолвил:

– Я действительно солдат «ЕО», но это мое прикрытие. На самом деле я потомок Жрецов.

Я удивленно посмотрела на него. Он спокойно продолжил:

– То, что может помочь тебе в борьбе с «ЕО», находится на планете Ингваз, в одном из Храмов. «Единое Око» ищет эти Храмы, но благодаря Жрецам у них никогда не получится найти их. Мы давно знали о тебе. Ты подняла довольно большую волну возмущения в городе.

– Да, только эта волна обрушилась на меня, а не на «ЕО», – с улыбкой заметила я.

Он не смутился:

– В любом случае ты можешь создавать резонанс, и именно благодаря этому мы узнали о тебе тогда и сейчас я тебе помог.

– Получается, «ЕО» знает, что в Храмах хранится что-то, что может разрушить его власть? – спросила я.

– Не знаю, что именно известно «Единому Оку», но какой-то информацией его руководство обладало с самого начала правления. Все это время они ищут эти Храмы и Жрецов.

– А зачем ты работаешь на «ЕО»? – я не очень понимала, как может Жрец находиться в подчинении у «Единого Ока».

Он не задумываясь ответил:

– Благодаря этому я знаю примерный план действий «ЕО» и могу предупредить Жрецов в случае необходимости.

У меня не возникло вопроса, почему древнее общество помогает мне. Неужели они верят в меня и я действительно иду в правильном направлении? Не обманывает ли меня этот человек? Я просто спросила:

– Как найти этот Храм?

– Я буду там, когда придет время и ты прилетишь на Ингваз, – ответил он. – Но прежде ты должна собрать союзников и информацию. Мы будем на связи, только ты никому не должна говорить обо мне и о том, что я помогаю тебе.

– Хорошо, – сказала я.

Он расстегнул воротник формы и, сняв что-то с шеи, протянул мне. Это были серебряные амулеты, напоминающие монеты. На них были изображены знаки всех планет четырех секторов и планет Федерации Зиу.

– Один из них – твой, – сказал он, – второй – твоего истинного союзника.

– Что это значит? – не поняла я.

– На твоем пути тебе встретятся те, кто будет выдавать себя за твоих друзей, кто скажет, что готов идти с тобой до конца, но ты должна чувствовать, искренни они с тобой или нет. Этот амулет ты отдашь тому, кого сочтешь своим истинным союзником. Он – твое второе «я», так что выявить его достаточно просто, но вот найти… – он замолчал.

На мгновение мне показалось, что однажды, когда-то давно, будто во сне, кто-то уже говорил мне эти слова.

– А что означают твои амулеты? – спросила я.

Он указал на один из оставшихся на его шее:

– Это знак планеты Ингваз, я родился там, – он показал обратную сторону амулета. – Это печать Жрецов.

Символ напоминал очертания птицы.

– А эти, – указал он на два других, – такие же, как я отдал тебе. Всего существует двадцать два амулета.

– Как мы будем оставаться на связи? – спросила я.

– О, чуть не забыл! – он начал что-то искать в небольшой сумке, которая была у него на поясе. Через пару секунд у него в руках оказалась маленькая черная пирамида. Она была сделана из какого-то гладкого камня и практически ничего не весила.

– Как только захочешь связаться, приложи амулет к основанию пирамиды, – сказал он. – Нам пора, иначе на базе заметят мое отсутствие. Куда полетел твой напарник?

– На остров к югу от вашей базы.

– Летим, – сказал он, ловя прохладные потоки восточного ветра. Высадив меня на острове, он сказал:

– Вы можете улететь прямо сейчас, на моем радаре показано, что корабли «ЕО» двинулись на поиски к северу. Знаю, ты не оставишь своей миссии, Сольвейг, поэтому я помог и помогу тебе снова, когда придет время.

– До встречи, Вигман Адальберт, – сказала я, махнув рукой бесшумно поднимающемуся в небо кораблю. Не теряя времени, я тут же направилась к пещере.

Нэм был рад меня видеть.

– Что случилось, где ты была? – спрашивал он, когда мы уже были на пути к планете Совуло.

– Авария, – отвечала я, – воспользовалась режимом «Спейс» на небольших высотах. Кстати, у меня появилась идея, как можно назвать штаб.

Нэм удивленно посмотрел на меня.

– Чайка. Штаб «Чайка».

5 декабря 2772 года

Увидев, что Нэм не начал заниматься маршрутом, я решила сделать его сама. На это у меня должна была уйти пара дней. Я как раз составляла его, когда на борт поднялся Бернхард. Аск, Барни и Нэм в это время отправились в город. Бернхард собирался пойти с ними, но почему-то вернулся.

– Что случилось, Берн? – спросила я его.

– Я чувствую, что что-то не так, – ответил он. – Чем ты занимаешься?

– Составляю наш маршрут на планету Ингваз, – улыбнувшись, ответила я.

– А, значит, вот в чем дело… – протянул Бернхард, плюхнувшись на диван. – Теперь понятно. Твои предположения по поводу Нэма оказались верными?

– Да, я думаю, скоро он нас покинет. Поможешь мне с маршрутом?

– Конечно, – ответил Бернхард, взяв со стола карту. – За дни, проведенные здесь, я выяснил, когда открываются ворота города.

– Хорошо, как только мы закончим с этим, определимся со временем вылета. Я договорюсь с капитаном Асбьёрном, чтобы он помог нам с выходом отсюда.

– В городе неспокойно, – сказал Бернхард, – две местные банды что-то не поделили. Лучше бы нам улететь прежде, чем они начнут разборки.

День прошел быстро, мы и не заметили, как стемнело. Через пару часов после того, как мы с Бернхардом начали работать над маршрутом, пришли Аск и Барни. Они присоединились к нам. Оказалось, что Барни увлекался картами и по мере возможностей даже изучал их, незаметно проникая в местную библиотеку. Сегодня он как раз показывал ее Аску и они купили там пару книг. Нэм вернулся уже за полночь, когда все спали.

6 декабря 2772 года

Утром Нэм сказал, что уходит. На вопрос Аска «Почему?!» он ответил, что ему это слишком уж в тягость, от этого нет никакой прибыли. Да и идти против «ЕО» – дело заранее проигрышное и подсудное.

– Тогда зачем ты начал это? Почему ты был тут все это время? – не унимался Аск.

Нэм на мгновение замолчал и с изменившимся взглядом тихо сказал:

– Я почувствовал, будто это действительно может куда-то привести. Но сейчас вижу, что мое положение лучше не стало. Я хочу двигаться дальше, а с вами стою на месте, – после этих слов он ушел.

Больше мы о нем ничего не слышали.