– Ну разве это не прекрасный дом! – воскликнула Фай, возясь с замком от входной двери, выкрашенной в блестящий голубой цвет. – Он похож на пряничный домик из детской сказки.

– Ты имеешь в виду «Гензель и Гретель»?

– Он действительно похож на печенье. Но все-таки это так мило, что тетушка Мэри предоставила в наше распоряжение целый дом.

Надо признать, внешне коттедж выглядел очень привлекательно. Деревянные балки, выкрашенные в канареечно-желтый цвет, приятно сочетались с розовыми стенами. В целом дом производил впечатление огромного праздничного торта, хотя с первого взгляда было видно, насколько он старый, – так же, впрочем, как и остальные коттеджи, располагавшиеся по левую сторону от нашего. Но я сразу подумала о преимуществе: из задних окон дома виден настоящий океан, – и мое настроение тут же улучшилось. Зная, что Фиона чувствует себя на седьмом небе от счастья, вновь очутившись в местах своего детства, я старалась думать о будущем позитивно. В каком-то смысле мы обе начинали новую жизнь, и потому никакой учитель серфинга, больше похожий на бульдога, не сможет испортить мне впечатление. По крайней мере в нашем распоряжении имелся миленький домик и нам предстояло провести в нем четыре увлекательных месяца. Наконец Фай открыла дверь. Я заглянула ей через плечо – мне не терпелось поскорее узнать, как выглядит наше будущее жилище изнутри.

– Ну что там? – Меня переполняло любопытство. – Модерн или ситцевые занавески в цветочек?

– Не знаю, тут слишком темно. – Фай пыталась нащупать рукой выключатель на стене. – Але-оп! – воскликнула она, разведя в сторону руки, словно конферансье в цирке, объявляющий гвоздь программы. Через несколько секунд, когда наши глаза привыкли к тусклому оранжевому свету, руки Фионы медленно опустились.

– Теперь я понимаю, что ты имела в виду, когда говорила про пряничный домик, – проронила я после минуты гробового молчания. – Здесь все очень… коричневое.

«Коричневое» – это было еще слабо сказано. Стены покрывали темно-шоколадные с оранжево-коричневыми пятнами обои. Плинтусы, дверные проемы, единственный абажур – все было коричневого цвета. Исключение составляли бежевые квадраты на ковре, чередовавшиеся, как вы догадались, с коричневыми. (Не думала, что бежевый цвет вызовет во мне такой бурный прилив радости.) Когда Фай протянула руку, чтобы открыть следующую дверь, мы обе невольно затаили дыхание.

– Там тоже все коричневое? – тихо спросила я Фиону, следуя за ней в гостиную. Из-за темно-коричневого цвета и затхлости мне показалось, будто мы очутились внутри пещеры. – Звони в ЦРУ: кажется, мы нашли логово Осамы Бен Ладена. – Закашлявшись, я прислонилась к стене, оклеенной обоями, по-видимому, еще в шестидесятые годы, и тут же окунулась в паутину невообразимой толщины.

Фай смущенно откашлялась и на цыпочках прошла в центр комнаты. Ее лимонные брюки, кремовый пиджак и ярко-розовые кроссовки резко контрастировали с общей тоскливо-коричневой гаммой.

– Смотри не наступи на чей-нибудь труп, – фыркнула я, следуя за Фай к двум грязным пятнам на стене, которые, как мы предположили, должны быть окнами.

– Ну, все не так уж плохо. – Голос Фай прозвучал не очень уверенно, когда, высунув от напряжения язык, она попыталась открыть одно из них. – Да, атмосфера в доме не самая приятная.

– Не самая приятная? Прости меня, но этот коттедж похож на настоящий дом с привидениями. Здесь просто страшно находиться. – Я осторожно присела на краешек темно-зеленого дивана (возможно, он был другого цвета, но при таком ужасном освещении ничего нельзя разобрать), и тут же в воздух поднялся столб пыли, напрочь забившей мне ноздри.

– Конечно, здесь немного грязновато, – пролепетала Фай, пытаясь разогнать маленькой ладошкой густое облако пыли. – Но после уборки все станет намного лучше.

– Без генеральной уборки не обойтись. Если бы можно было торговать пылью и плохими запахами, твои тетушка с дядюшкой давно превратились бы в миллионеров.

Фай улыбнулась и присела на ручку дивана. Вдруг раздался громкий треск, и через мгновение мы с глухим стуком плюхнулись на ковер (заметьте, опять коричневый).

– Господи, – громко застонала Фай, потирая ушибленный зад. А потом, хихикая, добавила: – Ну ты даешь, Милли, это же настоящая газовая атака!

Я помогла Фионе встать на ноги и дойти до окна.

– Да, очень смешно, – сухо заметила я. – Теперь, когда ты от души посмеялась, может, мы поедем куда-нибудь, где не пахнет тлением?

– Да ты просто повернута на мертвых, Милли. Мы не можем поехать в другое место, потому что тетушка Мэри и дядюшка Подриг обидятся.

«Ну и что с того? – чуть не закричала я. – Плевала я на твоих тетушку с дядюшкой. Не хочу я жить в доме, который им было лень прибрать в течение последних тридцати лет. Надо бежать отсюда, пока у нас есть возможность!» Мне хотелось проорать все это прямо ей в лицо, схватить за руку и утащить в ближайший отель. Когда мы ехали в поезде, затея Фай казалась интересным приключением. Но сейчас, очутившись в этом ужасном доме и познакомившись с угрюмым инструктором, я уже не была в этом так уверена. К тому же по зрелом размышлении цель поездки казалась теперь совершенно невыполнимой.

– Смотри, Милли, океан прямо за нашим задним двором. Интересно, бывают здесь большие волны? – Фай склонила голову набок, бросив на меня вопросительный взгляд.

Я мрачно протерла рукавом грязное стекло и посмотрела в окно. Поверхность океана пенилась и бурлила. Огромные массы воды с оглушительным ревом разбивались о заднюю стену дома. – Похоже, вода очень холодная, – содрогнувшись, ответила я.

– Да, там, должно быть, чертовски холодно, – захихикала Фай, – завтра мы узнаем это наверняка.

Я напряглась.

– Завтра? Не смеши меня. Я не собираюсь плавать в этом кошмаре, тем более завтра.

– Еще как собираешься. Мы сюда именно за этим приехали. Это не развлекательная поездка, а исследовательская работа.

– Я знаю. – Очередная волна с неожиданной силой разбилась о стену дома. – Просто мне нужно немного осмотреться, привыкнуть к новому месту.

– У тебя для этого есть четыре месяца.

Мое сердце тревожно забилось. Жить в этом сарае целых четыре месяца? Шестнадцать недель. Сто двенадцать дней по двадцать четыре часа. Очень много минут или сотни миллионов секунд… Другими словами, мне придется жить в этом кошмаре очень-очень долго. Я просто обманывала себя. Серфинг прочно ассоциировался в моем сознании с пальмами, голубыми волнами, резвящимися дельфинами и мускулистыми загорелыми парнями. По крайней мере так все это выглядело в кино. Здесь же мне предстояло столкнуться лицом к лицу с дикой бурлящей стихией, в которой я могла бесславно закончить свои дни.

– Извини, Фай, но я не могу пойти на это.

– Не можешь пойти на что? – Фиона коснулась моей напряженной руки, вцепившейся в оконную раму.