Винсент мгновенно пришел в себя. Такого он не хотел. Даже не удосужившись одеться, он в панике выбрался через окно, пока миссис Растлер покойно спала, тихонько похрапывая. Сгорая от стыда, прижимая к груди одежду, Винсент примчался домой. И к своему вящему ужасу, столкнулся на крыльце с тетей Изабель. Голый, униженный, он был благодарен плющу, создавшему на веранде густую тень, где можно было хоть отчасти укрыться от свирепого тетиного взгляда.

– Все оказалось не так, как ты думал? – понимающе спросила она.

Хотя тетя Изабель сохраняла невозмутимый вид, Винсент видел, что его похождения ее забавляют. Она повернулась к нему спиной, пока он одевался, а потом отвела его в теплицу, где стояли горшки с розмарином и рокамболем. В углу росли лимонно-пахучий тимьян, лимонная мелисса и лимонная вербена. Винсент уже не раз проникал в теплицу. Они с Эйприл частенько здесь прятались и курили марихуану.

В теплице были собраны самые разные растения, нуждавшиеся в специальном уходе, включая ночецветные: цереус, жасмин, наперстянка, каланхоэ, бругмансия и окопник. Откуда-то из-под зеленых зарослей на одной из полок Изабель достала тяжелую черную книгу, которую Винсент раньше не видел.

Изабель открыла книгу.

– Легко приманить к себе любовь, – сказала она, – гораздо труднее от нее отвязаться. Если можно назвать любовью то, что сейчас произошло.

– Я бы не назвал, – признался Винсент.

– Тут я с тобой соглашусь. – Изабель принялась листать книгу. – Существуют особые правила. Первое, самое главное: не навреди. Об этом следует помнить всегда.

– Я постараюсь, – сказал Винсент.

– Надо не просто стараться, надо делать. – Изабель дошла до страницы с заголовком «Защита».

Черная ткань, красная нитка, палочка гвоздики, шип терновника.

Когда миссис Растлер проснулась и обнаружила, что Винсента нет рядом, она бросилась следом за ним, позабыв о приличиях. Она была зачарована, как та медсестра в роддоме, которая попыталась его похитить, когда он был младенцем. Ее неодолимо тянуло к нему. Изабель с Винсентом было слышно, как миссис Растлер беснуется на крыльце и стучит в дверь с такой силой, что эхо этого стука отдается по всему саду. Изабель что-то пробормотала себе под нос, и возбужденная соседка вмиг успокоилась и вернулась домой. Потом тетушка повернулась к Винсенту.

– Похоже, ты вызываешь зависимость, и тебе надо бы поскорее научиться, как справляться с этой проблемой. Как я понимаю, ты уже знаешь свою судьбу. Или боишься узнать?

– Я не боюсь, – храбро ответил Винсент, хотя на самом деле ему было страшно.

Изабель сняла черную ткань, закрывавшую предмет, что стоял рядом с мешками с землей и луковицами растений, которые надо высаживать осенью. Предмет оказался трехстворчатым зеркалом со стеклами, густо закрашенными черной краской. В тетином доме не было зеркал, и, увидев свое отражение в черных панелях, Винсент понял почему. В их семье люди видели не только свое теперешнее отражение, но и отражения из грядущего. В то прохладное утро в тетиной теплице Винсент увидел в зеркале свое будущее. Там был крутой поворот судьбы, о чем он догадывался и раньше. Но разглядев все так ясно, Винсент сделался белым как мел.

Тетя Изабель предложила ему воды, но он покачал головой, продолжая смотреть в глубину черного зеркала, где клубились нечеткие образы: маленькая девочка на зеленой траве, человек на склоне холма, какой-то парк с каменными дорожками, который он не узнал. Но среди этих образов выделялся один: его сумрачный брат-близнец, сотканный из теней двойник, которого Винсент видел всю жизнь, когда смотрел на себя в зеркала или стекла витрин. Еще одно «я» внутри его «я», которого он так старательно избегал. Но теперь выбора не было – только смотреть. Глядя на себя в тетино зеркало, Винсент понял, кто он такой. Еще никогда в жизни он не чувствовал себя таким одиноким.

Изабель изготовила для него амулет. Она шила так быстро, что иголка буквально летала в пальцах. Винсенту надо было дождаться ночи и при свете убывающей луны оставить амулет на крыльце дома миссис Растлер, потом начертить круг на земле и стоять в этом круге, пока он не поймет, что уже можно выйти.

– Как я узнаю, что уже можно? – спросил Винсент.

Изабель рассмеялась.

– Узнаешь.

Винсент поцеловал тетю и сказал ей спасибо.

Он весь день прятался в теплице и не отвечал сестрам, когда те его звали. Наконец время пришло. По дороге к дому соседки он понял, что магические приемы, которым он выучился самостоятельно, были детскими глупостями. Все дело в его крови. В той же самой крови, что текла в жилах Марии Оуэнс. Однажды по пути на озеро он сильно поранился о куст ежевики, и капельки его крови прожгли ткань на рубашке. Ему не надо учиться магии. Она у него в крови.

Он сделал все, что велела тетя Изабель. Оставил амулет в плетеном кресле на крыльце миссис Растлер, встал в круг, начерченный на земле, и стоял, пока не почувствовал, что ее влечение к нему испарилось. Воздух вокруг него трещал электричеством, а потом вдруг успокоился. Застрекотали сверчки. Поднялся ветер, который уляжется только на следующий день. Миссис Растлер у себя в спальне крепко заснула и не видела снов, а проснувшись наутро, не хотела уже ничего, кроме чашечки кофе и свежей булочки. Ее сын вернулся домой из летнего лагеря. Муж вернулся из очередной командировки.

Когда Винсент в следующий раз встретился с миссис Растлер – дело было в тетиной кухне, соседка пришла за бутылочкой уксуса, сделанного по старинному рецепту Оуэнсов с использованием черной патоки и дождевой воды, – его пробрал озноб. Этот уксус хорошо помогает при импотенции, и миссис Растлер явно брала его для супруга. Когда ее рассеянный взгляд скользнул по Винсенту, он понял, что она его не узнала. Все было так, как будто она его видела в первый раз. Как будто они никогда не встречались раньше и она не учила его многочисленным постельным премудростям.

Теперь все свое время Винсент посвящал тому, чтобы раскрыть в себе естественные способности. Гуляя с сестрами у пруда в парке, он решил проучить двух особенно злющих лебедей. Он смерлил их пристальным взглядом, пока они не поднялись над водой. Потом на секунду зависли в воздухе и грохнулись обратно в воду. На мгновение их оглушило, а затем они взмыли в воздух и полетели на дальнюю сторону пруда, кудахча, как курицы.

– Теперь будут знать, – сказал Винсент.

– Лебеди умеют летать, – возразила Френни. – Это не магия.

Но все-таки давешние утверждения Эйприл и нынешняя реакция лебедей заставили Френни задуматься. Она принялась методично исследовать способности сестры и брата.

Когда она затевала свои эксперименты, Винсент только качал головой.

– Это напрасная трата времени. В нас есть магия, Френни. Уже давно пора это признать.

И все-таки Френни хотелось более убедительных доказательств. Она сажала брата в гостиной, а сестру – на чердаке, так, чтобы они никак не могли общаться друг с другом, и выдавала им карточки со словами. И Винсент, и Джет всегда правильно называли, какие слова есть на карточках у другого. Никто не ошибся ни разу. То же самое было и с числами.