Грустно вздохнув, Марина остановилась возле красного здания университета.

Из задумчивости ее вывел неожиданно раздавшийся скрежет колес. Обернувшись, Марина увидела, как, резко затормозив, одна из машин выехала на пешеходную часть и остановилась возле больницы.

«Эти «крутые» совсем страх потеряли», – подумала она, глядя на то, как из роскошного «Мерседеса‑600» торопливо выскочил элегантный мужчина лет пятидесяти.

Он пристально посмотрел на Марину. Потом немного прищурился, суетливо поправил на переносице очки и уверенно пошел к ней.

– Марина, ты меня не узнаешь? – поинтересовался он, подойдя ближе. Затем снял очки и растерянно улыбнулся.

Что-то родное и до боли знакомое показалось ей в этом взгляде. Марина внимательно смотрела на мужчину. Да, она, несомненно, его знала. Приятное тепло разлилось по ее телу. Так, как в детстве. Значит, это образ из ее детства. Мысли вихрем пронеслись в голове. Но она так и не смогла его вспомнить. Густая седина и глубокие бороздки морщин на его лице мешали воссоздать в памяти образ этого человека.

– Разве не помнишь, кто водил тебя в музей мадам Тюссо? Кто успокаивал после посещения комнаты ужасов? – весело спросил мужчина и хитро улыбнулся.

Марина взволнованно прижала руки к груди.

– Дядя Миша! – воскликнула она и бросилась ему на шею.

Радостные воспоминания вернули ее в прекрасный и беззаботный мир детства. Перед ней стоял верный друг ее отца – Михаил Дмитриевич Федунцев. В старые добрые времена они вместе работали в Лондоне. Вместе служили, вместе отдыхали и дружили семьями. Михаил Дмитриевич и его жена были милой супружеской парой. Они имели все: и любовь, и взаимопонимание, и достаток; только детей Бог не дал. Поэтому они искренне привязались к дочери своего товарища, баловали и любили Марину, как родную. Вернувшись после развала Союза в Киев, Самойленко потеряли связь с друзьями, уехавшими во Францию. Поговаривали, что позднее Федунцевы тоже вернулись в Украину. Правда, к тому времени отцу уже было не до старых знакомых.

– Как ты изменилась, похорошела! Но я тебя сразу узнал, – улыбнулся дядя Миша, глядя на нее радостным взглядом. – Ведь я тебя искал. Знаю, что ты похоронила родителей. Говорят, удачно вышла замуж, переехала в Сирию, да?

– Как вам сказать, – грустно улыбнулась Марина и опустила взгляд, – удачность этого поступка сильно преувеличена.

– Э-э, – задумчиво протянул Михаил Дмитриевич. – По-моему, нам надо о многом поговорить. Впереди выходные. Скажи, как у тебя со свободным временем?

– К сожалению, свободного времени у меня слишком много.

– Тогда поехали со мной! Мне надо буквально на пару минут заскочить на работу. Ты меня немного подождешь, а потом мы поедем на дачу к Ирине Васильевне. Она будет очень рада встрече с тобой! Поверь, мы часто тебя вспоминаем. Ну что, едешь?

– Еду! – решительно ответила она, искренне обрадовавшись случайной встрече.

– Тогда садись в машину! – весело скомандовал дядя Миша, открывая дверцу роскошного автомобиля.

Усаживаясь поудобнее на заднем сиденье «мерседеса», Марина и не догадывалась о том, что сейчас она перевернула еще одну страницу своей жизни.

После радостных приветствий и приятных воспоминаний в компании семьи Федунцевых Марина откровенно рассказала им о себе и своей жизни.

– Бедная моя девочка, за что тебе все это? – протянула Ирина Васильевна, вытирая со щек слезы.

Домой Марина не поехала. До поздней ночи Федунцевы думали над тем, как ей помочь. А помочь они могли. За прошедшие годы в их жизни многое изменилось. Изменилось положение в обществе, финансовое состояние, возросло влияние. Только количество членов семьи оставалось неизменным. Поэтому, встретив Марину, увидев в ней ту же маленькую, любознательную девчушку с длинными русыми косичками и непослушной волнистой челкой, вечно падающей на глаза, они не смогли ее отпустить. Эту встречу они восприняли как знак свыше.

На протяжении долгих лет находясь на руководящих постах в МИДе, Михаил Дмитриевич смог занять довольно высокое положение в обществе. Вхожий в самые закрытые властные кабинеты, он обладал определенным влиянием в сфере экономики и бизнеса. Поэтому уже к следующему утру будущее Марины было решено.

Проснувшись от веселого птичьего пения, она лениво открыла глаза и сладко потянулась. В просторной комнате, залитой ярким солнечным светом, было тепло и уютно. Из открытого окна веяло свежим осенним воздухом, наполненным ароматом хризантем, растущих под окном. Тихий шелест пожелтевших деревьев сладко убаюкивал, заставляя глаза предательски слипаться. Натянув повыше одеяло, Марина повернулась на бок и впервые за долгие годы счастливо и беззаботно улыбнулась. В ногах что-то зашевелилось и обиженно мяукнуло.

– Альбатрос! Я тебя разбудила, прости! – воскликнула она, подхватив разомлевшего от тепла белого пушистого перса.

Немного поиграв с котом, Марина встала с постели.

В кухне пахло блинами и свежим кофе. Стоя возле плиты, Михаил Дмитриевич колдовал над туркой. Непослушная пена, грозно шипя, медленно поднималась вверх. Сглотнув слюну, Марина подошла ближе и приветливо улыбнулась.

– Доброе утро!

– Привет, малыш! – ответил Федунцев.

– А где Ирина Васильевна?

– В саду, собирает яблоки. Хочет побаловать тебя свежим соком.

– Можно мне пойти к ней?

– Нет, не велено! – весело прикрикнул дядя Миша и искренне засмеялся. – Сначала приказано тебя накормить и только потом начинать активные действия.

– Но я еще не голодна, – протянула Марина.

– Малыш, сопротивление бесполезно! Блины на тарелке, сметана в блюдце. Вилку оставим для официальных приемов. Ешь! – улыбнулся Федунцев, поставив на стол чашку с ароматным кофе.

Удобно умостившись на диванчике, Марина по-детски поджала под себя ноги и принялась за завтрак.

Гремя ведром, в кухню вошла Ирина Васильевна. Несмотря на приближающийся пятидесятилетний юбилей, она была в прекрасной форме: стройная шатенка с милым, немного детским лицом; и только тонкие паутинки морщинок вокруг зеленоватых глаз выдавали ее возраст.

– Доброе утро! – первой поздоровалась Марина.

– Привет, малышка! – повторяя слова мужа, ответила Федунцева и искренне улыбнулась. – Как спалось? Что снилось на новом месте?

– Что снилось? – задумчиво переспросила Марина, держа на весу блин, с которого медленно стекала сметана. – Море… Надим… и…

– Что – «и»? – засмеялась Ирина Васильевна. – «И» обязательно должен присниться! Не зря в старину, ложась спать в незнакомом месте, девушки приговаривали: «Сплю на новом месте, приснись жених невесте!» Так был «И» или нет?

– Был вроде, – смущенно ответила Марина и опустила глаза.

– Брюнет или блондин? – не отставала Федунцева.