– Я ему скажу, что вы просите о личном одолжении, – сказалаона.

– И никаких авансов! – предупредил Мейсон.

– Не будет авансов, зато будут шансы, – отозвалась ДеллаСтрит и набрала нужный номер телефона.

Джексон прокашлялся, водрузил свой портфель на стол и началметодично вынимать оттуда одну бумагу за другой.

– Определили ли вы сумму залога? – спросил Мейсон.

– Может быть, если вы позволите, я расскажу обо всем попорядку? – сказал Джексон. – Доложу вам, как все было. Я…

– Так определена сумма залога?

– Нет еще. Судья Ланкершим еще хочет хорошенько обдумать этодело.

– Обдумать что – сумму залога? – недоверчиво взглянулМейсон.

– Ну, судья дал понять, что, если его станут торопить срешением, он назначит сумму залога в двадцать пять тысяч долларов. Он хочет ещепосовещаться с окружным прокурором и дает понять, что в случае, если найдет этодело достаточно надежным, значительно снизит сумму залога. Он сказал, чтозаймется этим сегодня в четыре часа, после того как покончит с намеченнымиделами.

Мейсон посмотрел на часы.

– Я побывал в тюрьме Лас-Элайзас и побеседовал с этоймолодой женщиной, – доложил Джексон. – Она знает вас только по отзывам других,но никогда прежде вас не видела. И хочет пригласить самого лучшего адвоката,но, как это часто бывает, ее финансовые возможности весьма ограниченны.

Однако ввиду того, что вы твердо решили взяться за это дело,я не стал обсуждать с ней вопрос гонорара, а просто попытался побольше узнать оее материальном положении.

По-видимому, какие-то деньги у нее есть. Онаквалифицированная машинистка-стенографистка, секретарь с довольно высокимокладом. У нее сейчас есть восемь или девять тысяч, которые достались ей послесмерти матери, застраховавшей свою жизнь в ее пользу. Она страстная яхтсменка,у нее есть небольшая яхта, за которую много не выручишь. Она много плавала,знакома с известными яхтсменами и, по-видимому, популярна в их среде. Еесобственная яхта – это небольшое суденышко, купленное в…

– Это все неважно, – перебил Мейсон. – Ближе к делу,Джексон!

– Она настаивает на том, что не крала никаких драгоценностей,но не может объяснить присутствие своего купального полотенца, шапочки инепромокаемого мешка на месте преступления. Прочного алиби, как видно, у неенет: во время преступления, по ее словам, она находилась на борту своей яхты.

Она рассказывает очень странную историю относительно того,как в ее отсутствие кто-то забрался на ее яхту и украл какие-то принадлежавшиеей вещи. Она намекает, не говоря прямо, что об этом может знать мистер Олдер…Дальше она говорила, что должна связаться с каким-то таинственным человеком,чье имя она не может или не хочет называть, и надеется с его помощью доказатьнекое весьма серьезное обвинение против Олдера, но я не мог добиться, что этоза обвинение. Странно одно: по ее словам, этот таинственный человек – адвокат.Она уверена, что он ее непременно выручит, но не знает или не хочет называтьего имя.

Про вас она очень наслышана и настаивает, чтобы вы взялисьвести ее дело, так как, по ее представлениям, вы лучший адвокат. С Джорджем С.Олдером она знакома лично, и мне кажется, что она его почему-то очень боится.

Должен откровенно признаться, что у меня сложилось не оченьблагоприятное впечатление об этой молодой женщине. Мне она кажется виновной.Однако, следуя вашим инструкциям, я ей сказал, что вы согласны ее защищать, иона хочет лично поговорить с вами. Боюсь, что я произвел на нее не оченьблагоприятное впечатление и что отсутствие доверия было обоюдным. Ее рассказдалек от правдивости и искренности – так мне показалось.

– Она должна быть сегодня в четыре часа в суде?

– Судья Ланкершим ничего об этом не сказал. Он просилявиться представителя вашего офиса и офиса окружного прокурора, чтобы всемвместе обсудить это дело.

– Кто является представителем окружного прокурора в этомделе?

– Винсент Колтон.

Мейсон посмотрел на Деллу Стрит.

– Джексон, а как она вам показалась в смысле внешности?

Джексон с минуту пребывал в нерешительности, моргая и что-тосоображая, потом сказал:

– Пожалуй, красивая, мистер Мейсон, – сказал он таким тоном,словно это только сейчас пришло ему в голову.

– Как вы думаете, на суд присяжных она произведетблагоприятное впечатление?

Джексон опять заморгал, медленно обдумывая ответ.

– Пожалуй, да.

– И Винсент Колтон просит об отсрочке разбора дела?

– Он дал понять, что сегодня, к концу дня, ему будет яснапозиция окружного прокурора по этому вопросу.

– Но вы не думаете, что этой молодой женщине кто-то указалдорогу в наш офис?..

– Она много про вас слышала, и… во всяком случае, она оченьна это напирала – на свое желание иметь лучшего адвоката. Ее представление оразмере гонорара, который она должна заплатить вам, разумеется, несоответствует объему работы, которую вам предстоит проделать. Но этогообстоятельства я с ней не обсуждал.

Мейсон взглянул на часы.

– О’кей, я побежал. Позже увидимся. Делла, не уходи домой,не дождавшись от меня звонка.

Она кивнула.

– Спасибо, Джексон, – поблагодарил Мейсон.

– В таких делах, – сухо и официально проговорил тот, – уменя временами появляется чувство собственной неполноценности. Особенно бываетзатруднительно, когда ты сам, хорошо знакомый со всеми тонкостями закона,сталкиваешься с обывателем, занимающим по отношению к тебе определеннуюпозицию… ну, скажем… недоверия.

– Да, безусловно, так случается, – согласился Мейсон. – Нотеперь я сам займусь этим делом, Джексон. Так что не обращайте внимания на этимелочи.

Вздох облегчения, вырвавшийся у Джексона, не оставлялникаких сомнений: почему-то ему не хотелось заниматься всем этим. Однако,вздохнув, он сказал:

– Если хорошенько подумать над вашими словами, мистерМейсон, то эту молодую женщину действительно можно назвать привлекательной.Вроде как блондинка, с очень хорошим цветом лица и…

– Хорошей фигурой? – не без ехидства добавила Делла.

– О господи, об этом я ничего не знаю, – недоумевал Джексон.– Я с трудом припоминаю даже цвет ее глаз и волос, но общее впечатление, какоеона могла бы произвести в суде, я бы сказал, будет определенно благоприятным.