Мы с братом Михом переглянулись и пошли вслед за ним.

– О-о-ох! – раздалось из-под телеги, стоящей рядом с лестницей. Ворча, оттуда выбрался Флоси. Нет, это не глухая ночь, а просто какой-то вечер встреч.

– Вы чего орете? – мой туалетный поднялся на ноги, его слегка пошатывало и потряхивало – то ли от того, что озяб, то ли с похмура. – Чего бегаете? Дня вам мало? Лег человек с устатку вздремнуть, так нет – железом брякают, шумят, орут. Эта вон погань мелкая опять искрит.

Трень-Брень впрямь уже была на стене и там запускала свои фейерверки.

– Завязывай с выпивкой, – строго сказал я Флоси. – Дела у нас с тобой скоро будут, важные, неотложные. Надо будет кое-куда смотаться, и ты мне будешь там нужен, трезвый и вменяемый.

Без Флоси на Север не хотелось бы идти, он может там пригодиться. И не худо бы еще у Гунтера медальончик одолжить, который репутацию поднимает.

– О, ярл, – туалетный попытался встать по стойке «смирно», но это у него не получилось, поскольку равновесие он держал с трудом. – Не признал, прости.

– Я тебе сказал, ты меня услышал, – веско промолвил я. – Или отправлюсь без тебя.

– Все, – повелитель выгребных ям изобразил руками нечто непонятное, но, видимо, символизирующее твердость намерений и стойкость его духа в борьбе с алкоголизмом. – Флоси сказал – Флоси сделал. Мне сейчас с вами наверх топать, или как?

– Спать иди, – отмахнулся от него я. – Сил набирайся.

Флоси понятливо кивнул и снова полез под телегу.

– Ну, где вы там? – раздалось сверху. – Долго вас ждать?

– Идем, – отозвался я. – Не шуми, ночь на дворе, люди спят.

Со стены открывался волшебный вид – на реку, несущую свои воды и загадочно блестящую под луной, на лес, начинающийся неподалеку, где-то совсем далеко мелькали какие-то огоньки. Тиха была ночь в Пограничье, тиха и красива.

– Ну, где ваш призрак? – брюзгливо осведомился Гунтер у своих собратьев по ордену.

– Там, – ди Кранц ткнул пальцем в сторону крытого перехода.

– Да вон он, – я заметил синеватое свечение, приближающееся к нам. – Не надо никуда ходить, в нашем случае клизма сама ищет пациента.

Ну да, это был мой старый приятель – Муррох Мак-Кейн, так и не оставивший своей задумки найти мстителя за свое убиение в незапамятные времена.

– Скажите мне, отважные люди, нет ли среди вас того, кто возьмет на себя священное дело праведной мести за подлое мое убийство? – слегка подвывая и помахивая руками, поинтересовался у нас он. – Убейте подлого Мак-Магнуса, восстановите справедливость!

– О, квест, – отметила Кролина. – Ну надо же. Разве что принять?

– Не надо, – отозвался я. – Ты условия глянь.

– Ну да, – немедленно согласилась девушка. – Такого нам не надо. Такое задание брать – дураком надо быть.

Сверху кашлянула Трень-Брень.

– Слушайте, папаша, – обратился я к мерцающему в темноте и, к слову, приодевшемуся призраку – колоритный саван он сменил на доспех. – Сколько я вам говорить могу – нет здесь желающих встревать в ваши имущественные дрязги, и за давностью лет, и просто по жизни. Обретите вы уже покой и вознеситесь в небеса.

– А, это снова ты, – перестал махать конечностями Мак-Кейн. – Ты меня преследуешь, что ли?

– Это вы бесперечь тут таскаетесь, – возмутился я. – Вон рыцарей моих перепугали.

– Не перепугали, а насторожили, – уточнил фон Рихтер, которому все еще было стыдно за собратьев по оружию. – Но в целом все верно лэрд Хейген говорит. Что вы тут устроили такое? Порядочные люди после смерти в могилах лежат, только нежить по земле бродит.

Он взялся за рукоять меча.

– А мне его жалко, – вздохнула сверху фея. – Ходит здесь, весь такой синенький, несчастненький, как собачка бродячая – у-у-у.

Трень-Брень слегка повыла, изображая вышеупомянутую живность, и даже помахала ручками, показывая, как бедолага-призрак еле передвигает ножки.

– Может, мы его того? – брат Мих, как водится, был практичен. – Как ни крути, этот, с бородой, по факту нас на государственный переворот подбивает, а за такие вещи головы рубят или на кол сажают. На Юге, например, нас всех уже к палачу бы тащили, только за то, что мы подобные вещи даже просто выслушали.

– Вы поняли? – обратился Гунтер к Гидену де Стерну и Розену ди Кранцу. – Вас, дураков, король теперь с полным правом казнить может! Нас вряд ли, мы его друзья, а вот вы… Выведут вас завтра на площадь, позовут ката в красном колпаке, со здоровым топором, и усекут ваши пустые головы. Или и впрямь на кол посадят, тут нравы простые, на подвиги предков не смотрят.

– Ну так что? – сварливо осведомился призрак. – Среди вас героев, как я понимаю, нет?

– Герои есть, – пояснил я ему. – Дураков нет. И вообще – подождите чуть-чуть, мы сейчас решаем, что с вами делать.

– Со мной? – возмутился призрак. – Ну, знаете ли! Все, ноги моей в этом замке не будет больше. И жизни мне здесь не было, и в посмертии уважительного отношения нет.

Призрак мигнул синим цветом, по нему как будто пробежала волна, доспехи исчезли, он снова был одет в саван.

– Пошли вы все! – покойный Мак-Кейн сделал, к безмерному восторгу феи, непристойный жест в наш адрес, сплюнул и сиганул со стены вниз.

– А ведь при жизни был приличным человеком, скорее всего, – отметил Гунтер. – Как все-таки смерть меняет людей.

– Сильно, – ответил ему я. – Да ладно тебе, ушел и ушел, туда ему и дорога. Кро.

– Что? – девушка подошла к стене и глянула вниз.

– Ты предупреди наших на всякий случай, чтобы квест не брали. Мало ли, вдруг этот народный мститель еще вернется, а условия квестов не все читают, сама же знаешь. Сначала примут и только потом начинают думать, что с ним делать.

– На меня намекаете? – хмуро спросила сверху фея.

– Да бог с тобой, Тренюшка! – ласково прощебетала Кро. – Там же прозвучало слово «думают», так что тут ты совершенно ни при чем.

– Ну что, пошли спать? – хлопнул я в ладоши. – Уже утро не за горами, вон и светлячков уже не видно, погасили они свои огни.

– И то, – согласился брат Мих. – Самое бы время.

– Слушай, – обратился я к нему. – Отведи Назира в мои покои, ты же знаешь где это?

– Лады, – бухгалтер окинул взглядом невозмутимого ассасина. – Он теперь тебе служит?

– Скажем так – он тоже будет меня прикрывать, – уклончиво ответил я.

– Но ты, если что, меня не забудь с собой позвать, – очень серьёзно сказал счетовод.

– Ты же зарекался со мной ходить куда-либо? – хмыкнул я.

– Зарекалась девка по весне после заката не гулять, да только к зиме пузо выперло, – брат Мих невесело хохотнул.