И она отключилась.

Жизнь Сони с появлением Валентины изменилась. Причем настолько, что она на какое-то время словно отвлеклась от своего источника боли, от своего еще недавно сильнейшего желания и дальше растравлять свою душевную рану, от этого мазохистского зуда.

Поначалу ее занимало обустройство комнаты для тети. Они ездили в мебельные салоны, выбирали кровать, шкаф, туалетный столик. Были куплены постельные принадлежности, белье, ковер.

Оказалось, что заботиться о ком-то — это так приятно! Соня тратила на нее деньги, буквально не считая их и постоянно твердя, чтобы Валентина свои деньги поберегла. Что жизнь — такая сложная и длинная штука и всякое еще может случиться.

Валентина принимала ее заботу настороженно, словно не веря в искренность поступков и желаний своей племянницы. Чувствовалось, что эта женщина не привыкла к тому, чтобы ее скромной персоне уделялось так много времени, не говоря уже о деньгах.

Вечерами Валентина, лежа на диване в гостиной перед телевизором, постанывала, растирая воспалившиеся суставы ног. Соня заботливо подтыкала толстый плед под ее больные ноги, разве что не гладила их рукой. Чувствовалось, что в ней дремлет и готов уже окончательно проснуться мощный материнский инстинкт. Ей пришла пора проявить свою любовь и нежность по отношению к детям, которых у нее пока что не было.

С утра Валентина была уже на ногах. Убирала постели — свою и Сонину. Готовила завтрак, мыла посуду, провожала Соню до самой машины.

— Валя, ты не особенно-то усердствуй. В квартире много техники, тебе не обязательно мыть посуду руками, даже при наличии горячей воды. И пылесос есть, и такая штуковина, я тебе показывала, которая чистит полы горячим паром. Ты побольше ешь, спи, отдыхай. Никому не открывай дверь — это железное правило! Исключением может быть только один человек — Любаша, моя соседка. Она хорошая, добрая женщина. Если она принесет торт или пирожные — непременно бери и расплачивайся с ней. Это значит, что все приготовлено на натуральном масле и деревенских яйцах. Она делает это специально для меня. У нас с ней договоренность. Я часто даю ей деньги в долг, вот она и благодарит меня таким образом. Но это не значит, что я не плачу ей за угощение.

Теперь, когда Соня знала, что квартира под присмотром и что ее по возвращении ждет близкий, родной человек, жизнь как будто бы начала налаживаться. И ее стремление отомстить своей сопернице за то, что она увела у нее Андрея, обрело некое новое качество. Если раньше мысли ее по этому поводу носили какой-то хаотичный характер и основывались исключительно на эмоциях, то теперь она относилась к этому более осмысленно и вынашивала в сердце конкретный план убийства. Но что было самым удивительным, так это то, что она стала относиться к Валентине как к своей потенциальной сообщнице. Не будучи в силах представить себе, чтобы тетка отказалась ей в чем-то помочь, Соня заранее рассчитывала на ее помощь и поддержку.

Ее план состоял из нескольких частей. Первый — выяснить, при каких обстоятельствах и где она сможет застать Веру одну. Абсолютно одну, без свидетелей. Ну не в лес же ее заманивать! Хотя можно организовать телефонный звонок и попросить ее приехать к месту аварии, к примеру, случившейся с Андреем… И Вера примчится, непременно! Но перед этим она обязательно сообщит об этом отцу и еще куче родственников и близких людей. Словом, все это еще предстояло тщательно обдумать.

Вторая часть — каким образом убить Веру? Точно — не удушить, она не сможет. Не застрелить — слишком много возни с оружием, с избавлением от него и прочим. Инсценировать несчастный случай? Наехать на нее, когда она будет переходить пустынное шоссе в пятидесяти километрах от города, в кромешной темноте… И тело спрятать в кусты. Это тоже не представлялось реальным. Оставалось одно — отравить, и еще подставить вместо себя другого человека, который тоже испытывал бы к ней неприязненное чувство. Вот только где взять такого человека, ненавидящего Веру так же сильно, как сама Соня? К тому же все знали об этом, мягко говоря, неприязненном отношении Сони Козельской к дочери Михаила Клеца. И получилось бы, что в случае ее отравления все сразу подумали бы именно на Соню. И, что самое ужасное, в случае отравления никакое алиби ее не спасет. Убийца может подлить в бутылку с минеральной водой яд и за два дня до того, как жертва его примет, и за день, и за час… Поэтому обеспечить себе алиби будет просто невозможно. Свидетели, точнее, ее коллеги по прежней работе, на глазах у которых разыгралась бы настоящая драма, сразу же дадут показания против Сони. Вот и получалось, что убить человека, да так, чтобы на тебя не подумали, — не такое уж и простое дело.

Поэтому третья часть плана состояла как раз в том, чтобы отвести подозрения от себя. Или, другими словами, Соне предстояло найти такого человека, которого Вера Клец (помимо ее воли, разумеется) довела бы до того, что этот человек захотел бы избавиться от нее. Убить. И здесь вариантов было не так уж много.

Первый. Вера должна каким-то образом обидеть этого человека. Ранить, оскорбить, унизить его и прочее.

Второе. Веру могли бы убить как свидетельницу другого преступления, которое совершил бы как раз этот человек. Но это — очень сложный путь.

Третье. Ревность? А что, допустим, ее приревновал к Андрею кто-то, кто был раньше с ней знаком. Молодой парень с неуравновешенной психикой, к примеру… Не выдержал, что его возлюбленная собирается выйти замуж за Андрея, и решил убить свою возлюбленную.

И получалось, что убить Веру Клец таким образом, чтобы не вызвать подозрения в свой адрес — в адрес Сони Козельской, — представлялось делом чрезвычайно сложным.

Требовалась еще одна голова. Еще один женский мозг, способный придумать нечто такое, что могло бы помочь ей осуществить этот план.

И этим человеком впоследствии должна была стать ее тетка — Валентина.

И все равно жить Соне стало как-то легче, спокойнее, что ли. И, главное, у нее был теперь слушатель, которому она могла рассказать о своих волнениях, планах.

Объяснить, почему она так сразу доверилась Валентине, она не могла даже себе. Вероятно, сказалась кровь. Ведь она была родной сестрой ее матери и дочерью любимой Сониной бабушки, самого родного и близкого девушке существа. И разве виновата Валентина в том, что когда-то ее пути с родней разошлись и она, нарушив все семейные законы и, возможно, некие нравственные преграды, вырвалась из душного домашнего плена на свободу вместе с каким-то пареньком, у которого, как и у нее, был один лишь ветер в голове? Такое могло случиться с кем угодно. Дело тут лишь в природном темпераменте.

Личная жизнь Валентины не сложилась, и это, быть может, и оказалось платой за ее девичье легкомыслие.

Жаль, конечно, что бабушка так и не смогла ее простить. Но что поделать, такой уж был у нее характер. Возможно, именно поэтому-то она, потеряв, по сути, двух дочерей (одна утонула, а другая бросила дом и не подлежала прощению), всю свою любовь направила на единственную оставшуюся в живых внучку.