Она трепетала в его руках, тело ее дрожало, и голос изменился, она была какая-то другая, такая, какую Юрген не знал. И Юрген понял. Она уже начинала жить новой жизнью в то время, как он еще оставался в прежней. Но он должен найти в себе силы начать эту новую жизнь. И понять, принять ее, изучить законы, чтобы знать, как защитить Людмилу.

…В дверь спальни, где Людмила с Юргеном уже стали засыпать, постучали.

Людмила проснулась и сначала не могла вспомнить, где она. Так происходило с ней вот уже несколько дней с тех пор, как она покинула Маркс. Потом, сообразив, взяла себя в руки и спросила:

— Игорь, это ты?

Она почувствовала, как под одеялом Юрген обнял ее и прижал к себе.

— Да, это я, кто же еще! Поднимайтесь! Только что передавали в новостях… Слышите? Я не особенно-то придал этому значение… Но точно передали. Пожар…

— Игорь, что случилось? — Людмила встала и набросила на себя халат. Открыла дверь. На пороге стоял Мазанов. В домашних полосатых штанах и теплой кофте.

— Сейчас передавали в новостях… А потом тебе, Люда, звонила какая-то Лиза… Ты телефон оставила в кухне… Словом, я взял трубку и ответил, что ты спишь, а мне эта Лиза сказала, чтобы я передал тебе, что где-то в волжских краях, в колонии строгого режима произошел пожар. И что есть погибшие… что она навела справки — они погибли…

— Кто?

— Она сказала — «они». Вот тебе твой телефон, звони… Трудно поверить, но если речь идет об этих двоих… уголовниках твоих, то концовка, можно сказать, готова… осталось ее только записать, — и Игорь Мазанов, посвистывая, отправился на кухню — что-нибудь выпить.

…На следующий день Людмила с Юргеном переехали в квартиру Юлии Земцовой, поскольку продолжать находиться в квартире такого публичного человека, как Мазанов, было невозможно. Юля же предоставила им кров до тех пор, пока не начнутся съемки.

— Вы не переживайте, Людмила, я все равно уезжаю. Вот вам ключи, живите, сколько захотите… Перед самым отъездом я расскажу вам, как пользоваться сигнализацией, ну разные там мелочи… И еще — вы не представляете себе, как я рада была увидеть вас в добром здравии! Вы — потрясающая женщина. И, может, некоторые люди, в том числе и ваш продюсер (он же мужчина!), в глубине души и не понимают мотива вашего поступка, а мне так все ясно! Вы поднялись на такую высоту, вы так научились владеть ситуацией и своими чувствами, что вам теперь вообще ничего не страшно… и все это, конечно, благодаря вашему мужу… Юрген, вы — прекрасный и заботливый муж. И я уважаю вас за то, что вы последовали за Людмилой… Что поняли, что ей пора уже открывать новую страницу своей жизни. И вообще, я считаю, что не следует бояться перемен.

Все сидели за столом, Лиза, Глафира, Людмила, Юрген и Юлия, пили чай со штоллевскими пирогами. О последних событиях в Поварове не вспоминали — слишком тяжелая тема, да и что говорить, когда Тамару Ванееву уже арестовали и она во всем созналась, и как сестру на верную гибель отправила, и как нашла ее истерзанную, безумную, и как держала ее все это время на замке и тайком ото всех возила ей продукты… О погибших в пожаре в тюрьме Загорулько и Горностаеве тоже было все сказано раньше. Все сочли их смерть расплатой за то зло, что они причинили людям.

Мазанов с режиссером отправились в Маркс, осматривать места будущих съемок, Юрген снабдил их номерами телефонов чиновников из местной администрации, с кем можно было бы договориться о каких-то организационных вопросах. Дали ему и ключи от дома, еще не проданного, Юрген рассказал ему даже, где у него в кладовке хранятся удилища и спиннинги. Лиза с Глафирой тоже собирались в дорогу…

— Понимаю, что мне по контракту надо сохранять инкогнито, то есть не появляться нигде с открытым лицом… Чтобы никто до премьеры не знал о том, что я вернулась. Но я очень, очень хочу увидеть свою дочь… Не знаю, дотерплю ли… А с другой стороны, не уверена, что она так уж сильно мне обрадуется…

— Вы не спешите, — посоветовала ей Юля Земцова, — с ней встречаться. Постарайтесь снова привыкнуть к Москве, подышите этим забытым для вас воздухом, научите Юргена жить здесь… Отдохните, почитайте книги, сценарии, а еще лучше — отправьтесь куда-нибудь отдохнуть, во Францию, к примеру… Все равно к съемкам ничего не готово. А, Юрген? Что вы все молчите?

Кох, сидевший смирно и тихо в своем новом костюме, купленном по случаю поездки в Москву, в свою новую жизнь, кивнул и вдруг сказал, запинаясь и сильно нервничая:

— Послушай, Люся, может, дом в Марксе пока продавать не будем, а? Чтобы всегда было куда вернуться…

И все подумали о том, как же ему будет трудно приспосабливаться к Москве и незнакомой ему жизни со звездой. Однако если звезда смогла преодолеть себя и из актрисы превратиться в хозяйку пивной, то почему бы не попробовать начать все заново Юргену Коху?

Сигнал, оповещающий, что пришла эсэмэска, показался всем неестественно громким. Людмила же, чей телефон издал этот острый, электрический сигнал, вздрогнула, судорожным движением открыла телефон.

— Это Мазанов… — словно извинилась она. — Вот… Сообщение прислал… Давно не виделись… — И прочла, удивляя присутствующих:

Когда закончится дождь,

Теплый солнечный луч

Укажет дорогу.