Переубедить ее было невозможно. Очередной аргумент – мол, придется довериться еще и отцу Франклину – не возымел действия. Она заявила, что отец Франклин тоже человек верующий и не нарушит слова, которое они с него возьмут.

– Чем больше народу знает о нас, тем проще будет нас найти… – начал было Стивен.

– Жизнь этого человека важнее.

– Мы не можем согласиться с этим, принцесса, – сказал Кристиан, – но подчинимся вашему приказу.

Лайам по-прежнему не подавал признаков жизни. Даже не стонал, когда отец Франклин искусно, что Габриела вынуждена была признать, зашивал ему рану. Он предлагал вместо швов прижечь рану каленым железом, но Габриела не разрешила, поскольку рана уже не кровоточила. Была и другая причина. Едва ли воин заботился о своей внешности, но он был красив, и Габриела сочла, что шрам от швов все же лучше, чем обожженная рана.

Лишь убедившись, что все возможное сделано, Габриела решилась вверить жизнь раненого двум монахам.

Солнце уже садилось, когда она оставила Лайама.

У парадного входа в Арбейнское аббатство Габриелу встретили с подобающей помпой.

Настоятель велел позвать его, как только гостья объявится у ворот, и теперь со всех ног бежал навстречу, завязывая пояс вокруг необъятного живота. Попутно он отдавал приказания готовить еду и питье.

Он поклонился и заговорил, запинаясь:

– Какая честь. Какая честь предложить вам наше скромное гостеприимство, миледи. Мы так рады.

Он пожал ей руку и тряс до тех пор, пока она не выдернула ее.

Габриела представила охранников и сказала:

– Спасибо, что разрешили нам расположиться у вас и провести в вашем аббатстве венчание.

– Мы все в предвкушении, каждый готовится к великому событию. Ведь таинство свершится уже через неделю. Этот союз, бесспорно, сблизит наши страны. – Он щелкнул пальцами и велел слуге поторопиться. – Вы, должно быть, голодны и вас мучает жажда. Пройдемте внутрь. Мы накормим вас и ваших солдат. Я полагаю, они не отходят от вас ни на шаг, когда вы покидаете свою страну?

– Это так. Но их общество мне приятно.

Красивая молодая женщина вышла вперед и сунула Габриеле под нос букет цветов. Габриела улыбнулась и взяла букет, после чего женщина сделала неловкий реверанс.

– Чудесные цветы, – сказала Габриела, но женщина уже ретировалась.

– Приятным ли было путешествие? – спросил настоятель.

Габриела с трудом сдержала смех. Интересно, что сказал бы настоятель, узнай он правду? Они в аббатстве уже несколько часов, но он об этом не ведает. Вернувшись к лошадям, Габриела и ее телохранители обогнули аббатство через лес, чтобы выйти к парадным воротам. Эта прогулка заняла всего несколько минут, но поскольку о Лайаме Макхью она проговориться не могла, то лишь сказала:

– Путешествие было приятным, но перед тем, как сесть за стол, я бы желала переодеться.

Плащ прикрывал пятна крови Лайама Макхью. Погода стояла теплая, и настоятель мог решить, что ей нездоровится, поскольку она так тепло оделась.

– Разумеется. Брат Ансельм покажет вам ваши комнаты. Надеюсь, вам в них будет удобно.

– Не сомневаюсь в этом.

– Мы ждали вас несколько раньше и уже стали беспокоиться.

– Приношу вам свои извинения. Здесь так красиво, что я совсем не следила за временем.

Настоятеля ее ответ, похоже, удовлетворил. Он взял ее под руку, и они пошли внутрь.

– Гости прибывают уже не первый день и встают лагерем под стенами монастыря. Большинство из Англии, что неудивительно, но некоторые прибыли издалека: Испания, Франция, и все с подарками по поводу столь знаменательного события. Но подарок ваших подданных из Сент-Била нас просто поразил. Это статуя вашего святого покровителя. Они попросили нас поставить ее в ризнице до церемонии. Полагаю, после свадьбы вождь Монро захочет поставить ее в своей часовне. Другие подарки вы увидите на пиру.

Габриела с улыбкой кивнула. Настоятель болтал без умолку о гостях, подарках и предстоящем торжестве. Похоже, ему еще не приходилось быть свидетелем столь грандиозного события, и она не стала лишать его удовольствия, прерывая на полуслове.

Они вошли в просторный зал, когда настоятель остановился и жестом подозвал человека, идущего им навстречу.

– Я познакомлю вас с вождем Макенна. Он тоже гость, но скоро покидает нас. Вождь, познакомьтесь, это леди Габриела. Наконец-то она приехала.

Мужчина подошел к ним с теплой и искренней, как ей показалось, улыбкой. Шаг его был широким, осанка горделивой. Черные волосы зачесаны назад, а на его красивом лице не было ни единого шрама. Габриела решила, что жизнь его лишена превратностей.

Он поклонился ей:

– Мне говорили, что вы красавица, и теперь я в этом убедился.

– Благодарю за комплимент.

– Вы ведь наверняка знаете, что леди Габриела выходит замуж за вождя Монро, – сказал настоятель.

– Конечно, знаю, – ответил Макенна. – Он мой хороший друг, – сказал он Габриеле, – и по его просьбе я буду присутствовать на церемонии. Это будет великий день для двух стран. Возвращение долины… я хотел сказать Финнис-Флэт… Северному нагорью принесет мир кланам, поскольку вождь Монро проследит, чтобы долиной пользовались мудро. С нетерпением жду церемонии. – Он снова поклонился. – Увидимся там, – сказал он и ушел.

Настоятель подождал, пока он удалился на достаточное расстояние, и сказал:

– Вождь Макенна удивил нас своей щедростью. Он привез нам со своих полей целую телегу зерна. Раньше он не славился такой добротой, поэтому мы очень обрадовались. Вождь стал мудрым человеком. А вот и брат Ансельм. Он проводит вас.

Две комнаты, отведенные Габриеле, находились в самом просторном крыле аббатства. Они оказались на удивление большими, ив них вели несколько дверей. Слуги разбирали ее платья, готовясь к празднику. Габриела не снимала плащ, пока не осталась одна. Она не знала, как объяснить пятна крови на юбке нежного кремового цвета. Она спрятала испачканное платье на дно сундука с одеждой.

Поздно вечером, когда служанки легли спать, Фост и Люсьен проводили Габриелу в комнату к Лайаму. Отец Франклин и отец Гилрой были там и отчаянно спорили.

– Он приходил в себя? – спросила она шепотом.

Франклин улыбнулся:

– Нет еще, но он стонал, и мне кажется, он скоро очнется.

– Не думаю, что он очнется, – произнес вполголоса отец Гилрой. – Его жизнь висит на волоске, Франклин.

– Если он умрет, Кольм Макхью не оставит от монастыря камня на камне. Нужно сообщить ему, что его брат у нас. Пусть заберет его, пока он жив.