– Гуру буддизма?

– Именно.

– Разве гуру буддизма – не Будда?

– Э-э… да, но он больше не преподает.

– Я думала, ты летом не станешь ничем заниматься.

– Не стану! – воскликнул Билл и только сейчас заметил тревогу во взгляде жены. – Разве ты против? Это же просто обучение.

– Естественно, я не против, – ответила Питтипэт, безуспешно стараясь сохранять спокойствие. – Ты же сам понимаешь, это не просто обучение.

– Просто обучение, и все.

– Ага, как же.

– Именно так!

Питтипэт засмеялась.

– Извини, конечно, разве ты себя не знаешь? Ты пройдешь курс. Заразишься идеей. Захламишь нашу квартиру буддистской атрибутикой. Вызубришь теорию буддизма от «А» до «Я». Победишь и завоюешь буддизм.

– Завоевать буддизм? Буддизм – не про завоевание, ровно наоборот, – возразил Билл и после некоторого раздумья добавил: – Впрочем, я мог бы стать одним из величайших буддистов всех времен.

Питтипэт засмеялась, поскольку понимала, что он шутит, но не слишком весело, поскольку понимала, что в этой шутке лишь доля шутки. Билл взял ее руку и поцеловал.

– Пожалуй, ты права: мне нужна фишка. Возможно, моей следующей фишкой станет буддизм. А что еще? Гольф? Целыми днями торчать на поле, читать тематические журналы, смотреть видео и тренировать удары? Или, может, яхты? Автомобили? Какой будет следующая фишка – яхты, автомобили или гольф?

Он засмеялся. Она нет.

– Я, – сказала Питтипэт. – Я хочу стать твоей фишкой.

– Ты и так моя фишка, это же очевидно. – Только сейчас Билл понял: вовсе не очевидно. – Да ладно тебе, ты всегда будешь моей фишкой номер один. А буддизм – фишка номер два.

Слова пришлись к месту. Билл знал: если правильным образом взять жену за руку, их эффект усилится. Вспотевшие волосы торчали в разные стороны, футболка задралась над велосипедными шортами, открывая живот, но слова были правильными. Несмотря на обиду, Питтипэт смягчилась. Приятно, когда рядом есть человек, который тебя бесит. Что ж, если Билл хочет примерить на себя новую личность, нужно представить наилучшую версию этой личности и помочь ему приблизиться к идеалу.

– Ладно, раз ты собираешься снова сесть за парту, – сказала она, – тебе понадобится рюкзак.

Питтипэт уткнулась в телефон, чтобы найти рюкзак – именно такой, как надо, а Билл вернулся в Альпы, на место преступления, а также к статуе на Риверсайд-драйв.

Элис и Боб вышли на улицу. Неоновая вывеска над «Каштановым скунсом» ожила, залив тротуар светом.

– Ты есть на фейсбуке? – поинтересовалась Элис.

Ответ на этот дежурный вопрос ее удивил.

– Нет.

– Правда?

– Правда.

– А в инстаграме?

– Тоже нет.

– А где ты есть?

– На «Флиртариуме», – ответил Боб. – И еще здесь, рядом с тобой.

Элис рассмеялась.

– Сколько тебе лет?

– Сорок.

– Не может быть!

– Я родился в семьдесят пятом. С тех пор прошло сорок лет. С календарем не поспоришь.

– Круто выглядишь, – проговорила Элис. Боб знал, что это правда. Не далее как на прошлой неделе он сказал одной девушке, что ему тридцать, и та поверила. – Ты вампир?

– Нет, но мой стоматолог утверждает, что в жизни не видел таких острых зубов. – Боб открыл рот. – Полюбуйся на клыки.

Элис заглянула внутрь. Зубы как зубы. Правда, здесь темно.

– Ну не знаю.

– Можешь потрогать, если хочешь, – предложил Боб. Элис подавила внезапное желание коснуться его губ, почувствовать прикосновение зубов, оказаться в пасти и быть сожранной, как Златовласка медведем. Боб пристально смотрел на нее. Внезапно в его облике промелькнуло нечто крокодилье.

– Нет, спасибо, – вежливо отказалась она. – И как жилось в доисторические времена?

Боб рассмеялся. Атмосфера вновь стала непринужденной.

– Доисторические времена? Ты имеешь в виду Темные века?

– Точно, Темные века.

– Что рассказать тебе о Темных веках? Представь: четверг, летний вечер – такой, как сегодня. Ты берешь телефон…

Элис достала свой айфон.

– Так…

– Нет, не так. Телефон висит на стене в кухне. Им пользуется вся твоя семья. Значит, берешь этот телефон и звонишь подруге, а та отвечает по телефону, который тоже висит в кухне. И разговариваешь. Ртом.

– Ого!

– Если, конечно, тебе удается застать ее дома. А если нет, ты понятия не имеешь, где она и чем занимается. Догадаешься, что нужно делать в таком случае?

– Проверить инстаграм?

– Не-а.

– Фейсбук?

– Не-а. Садишься в машину и едешь искать. Просто мотаешься по округе, как привидение в «Пакмане»[16].

– Что за «Пакман»? – переспросила Элис. Боб невыразимо грустно взглянул на нее. – Да пошутила я, пошутила. Продолжай.

– В общем, едешь. А потом вспоминаешь, что где-то у кого-то вечеринка, и направляешься туда. Возможно, приятно проведешь время – или нет. Возможно, встретишь там свою подругу или узнаешь о другой вечеринке и поедешь туда. Возможно, там будет полный отстой. Или полный улет. Нельзя узнать заранее, выход один – приехать и убедиться своими глазами. Примерно как серфить, только не в интернете, а в реале.

– Звучит кошмарно, – отозвалась Элис. – Сколько бензина приходилось тратить.

– Вовсе нет. Бензин, конечно, тратить приходилось, но было здорово. Потому что в конце вечера оказываешься там, где совершенно не рассчитывал оказаться. Это же Темные века. А Темные века – время волшебства.

Элис взглянула на Боба, Боб взглянул на Элис. Оба замолчали, слушая голос ночи. На тротуаре было людно и в то же время пусто. Неподалеку сверкнула вспышка фотоаппарата. Стало тихо. Элис безошибочно поняла, что происходит, Боб тоже. Даже Сун-ми поняла. Фотоаппарат со вспышкой принадлежал Сун-ми; несколько недель спустя она поместила этот снимок, сделанный во время поездки с классом в Нью-Йорк, на рабочий стол своего компьютера в Сеуле. Он находился там много лет, и все годы Сун-ми смотрела на пару, стоящую позади нее и подруг, и поражалась тому, как они смотрят друг на друга, с надеждой и спокойствием, словно потрепанные корабли, вернувшиеся в родную гавань. Кто эти люди? Они поженились? Неужели любовь – это так просто?

Хлопнула дверь машины, послышался цокот каблуков.

– Я на свободе! – раздался хриплый голос Рокси. – Извините, пришлось задержаться.

Ее платье поражало воображение: оно кружилось и трепетало, словно под музыку. Лицо тоже поражало воображение, но по-другому: ко лбу ненадежно крепилось гнездо из бинтов и марли, едва прикрывая жуткие синяки. Однако Рокси была готова веселиться, как трехногая собака, которая улыбается во всю пасть и виляет хвостом, не понимая, что у нее чего-то не хватает.

– Ух ты! Привет, Рокси! – сказала Элис, стараясь не отшатнуться. – Рокси, это Боб.

– Привет, – радостно откликнулась Рокси, весьма довольная увиденным.

– Привет, – отозвался тот и осторожно добавил: – Похоже, ты сказала правду. Про нос.

– Конечно! Он сломан. Заживет недели через три. Слава богу, я ничего не чувствую, спасибо моим маленьким