Я сказал ему «до свидания» и вышел в пустую приемную.

В коридоре тоже не было никого.

Я пошел к выходу, и тут мне на шею легла чья-то ледяная рука.

Меня буквально пронзило холодом.

Я испуганно вскрикнул, отскочил и обернулся.

Внутренне я уже приготовился к тому, что сейчас увижу.

Серую женщину-привидение.

Но все было не так страшно.

– Мама, – выдавил я.

– Извини. У меня руки холодные, – спокойно проговорила она. Она даже не заметила, как сильно меня напугала. – На улице жуткая холодрыга. Ты разве не слышал, как я тебя звала?

– Нет. – Шею по-прежнему ломило от холода. Я растер ее ладонью. – Я… я просто задумался…

– Ладно. Я не хотела тебя напугать.

Мы вышли на улицу и направились к нашей машине. Мама остановилась на полпути, чтобы достать из сумки ключи.

– Как вы с доктором Фреем? Хорошо поговорили?

– Нормально.

Я забрался в машину. Я уже понял, что это жуткое привидение перепугало меня не на шутку. Вот оно и мерещится мне повсюду.

«Так, – сказал я себе, – мне надо успокоиться. Мне просто необходимо успокоиться. Иначе я действительно тронусь. Не надо думать о том, что меня преследует привидение. Но как?»

* * *

В пятницу, после уроков, мама повезла меня в музыкальную школу доктора Визка. День выдался серым и пасмурным. Холодрыга стояла ужасная. По дороге я развлекался тем, что дышал на стекло в дверце автомобиля и рисовал всякие рожи. Вчера был сильный снегопад. Дорога была очень скользкой.

– Надеюсь, мы не опоздаем, – сказала мама, когда мы остановились на очередном светофоре. Она протерла рукой запотевшее переднее стекло. Мама немного нервничала. Она терпеть не могла опаздывать. – Но я боюсь ехать быстрее.

Этого опасалась не только она. Все машины ползли черепашьим шагом. Мы проехали мимо какого-то двора, где компания ребят строила снежную крепость. Один мальчуган стоял в сторонке и плакал, потому что его не принимали в игру.

– Впечатление такое, что эта школа находится вообще в другом городе, – сказала мама, притормаживая на перекрестке. – Интересно, чего это доктор Визк устроил свою школу в такой глуши. Смотри, мы почти за город выехали.

– Откуда я знаю? – буркнул я. Я тоже немного нервничал. – Как ты думаешь, доктор Визк сам меня будет учить? Или даст мне другого учителя?

Мама пожала плечами. Она наклонилась вперед, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть сквозь запотевшее лобовое стекло.

Наконец мы свернули на улицу, на которой стояла школа. Мрачный квартал темных, старых домов. Сразу же за домами начинался лес. Черные ветви голых деревьев проседали под шапками белого снега.

На другой стороне улицы, прямо напротив леса, стояло приземистое кирпичное здание. Его было почти не видно за высоким забором.

– Наверное, это здесь. – Мама остановила машину посреди улицы и стала разглядывать старое здание. – Странно, ни вывески, ничего. Но это единственный дом, который стоит отдельно.

– Жуткий какой-то домик, – заметил я.

Мама свернула на узенькую подъездную дорожку.

– Ты уверена, что это здесь? – спросил я.

Я протер запотевшее стекло со своей стороны, чтобы получше разглядеть это старое здание. Оно было больше похоже на тюрьму для особо опасных преступников, но уж никак не на музыкальную школу. По всему первому этажу тянулся ряд крошечных окошек. И все окна были закрыты ставнями. Весь фасад здания зарос плющом. Сейчас от плюща остались только черные побеги, похожие на разлохмаченную мочалку. И от этого дом казался еще темнее.

– Уверена. – Мама закусила губу.

Она опустила стекло со своей стороны, высунулась из машины и внимательно присмотрелась к зданию.

Теперь, когда мама открыла окно, мы услышали звуки музыки. Фортепьянной – или, как я говорю, пианинной – музыки. Неразборчивая смесь отдельных нот, гамм и сложных мелодий.

– Да. Ну, слава Богу, нашли! – радостно объявила мама. – Давай, Джерри. Поторопись. Ты и так уже опоздал. А я пока съезжу куплю чего-нибудь к ужину. Через час я за тобой приеду.

Я выбрался из машины и побежал по дорожке ко входу. У меня под ногами поскрипывал снег. Музыка стала громче. Казалось, что меня накрыло волной оглушительных звуков.

Ко входу вела узенькая тропинка – ответвление подъездной дорожки. Тропинку, похоже, давно не расчищали, и под снегом образовался слой льда. Я поскользнулся и едва не упал.

Перед входом я остановился и еще раз оглядел мрачный дом. Это здание было совсем не похоже на музыкальную школу. Больше всего оно напоминало дом с привидениями из какого-нибудь ужастика. Мне вдруг стало не по себе.

Я и сам удивился, почему мне так страшно.

Наверное, я просто нервничал.

Я встряхнулся, стараясь прогнать эта гнетущее чувство страха, и решительно взялся за металлическую дверную ручку. Она была ужасно холодной. Я почувствовал это даже через перчатки. Я толкнул тяжелую дверь. Она отворилась с противным уханьем. Я сделал глубокий вдох и шагнул через порог.

Я оказался в длинном, узком коридоре. Внутри было сумрачно. Хотя на улице было пасмурно, но все-таки из-за белого снега казалось, что там очень светло. И мне пришлось подождать, пока глаза не привыкнут к темноте.

На стенах была темная кафельная плитка. Когда я шел по коридору, мои ботинки громко стучали по твердому полу. Звуки музыки гулким эхом разносились по замкнутому пространству. Впечатление было такое, что музыка наплывает на меня со всех сторон сразу.

Интересно, а где кабинет доктора Визка?

Я дошел до конца коридора и свернул в другой, такой же длинный и темный. Тусклые лампы еле-еле светились под потолком. Зато музыка стала громче.

По обеим сторонам коридора тянулись темные деревянные двери. В дверях были маленькие круглые окошки. Проходя мимо, я в них заглядывал.

Интересно же, что там, за дверями…

Во всех этих комнатах я видел улыбающихся учителей. Они кивали в такт музыке. Окошки располагались достаточно высоко, и поэтому мне не было видно учеников, сидящих за пианино.

Двери тянулись нескончаемыми рядами. И в каждой комнате был ученик и учитель. Звуки музыки перемешались и слились в неразборчивый шум, похожий на шум океана, волнами набегающего на берег.

Я подумал, что в школе доктора Визка действительно много учеников. Человек сто, не меньше.

Я дошел до конца коридора и повернул.

Потом еще раз повернул.

И тут до меня вдруг дошло, что я потерял ориентацию. Я понятия не имел, где нахожусь. И если бы я сейчас захотел повернуть назад, то вряд ли сумел бы отыскать дорогу к выходу.