Нам, адвокатам, приходится жить среди тех, кого мы защищаем. Так мы лучше понимаем их желания и мотивы. Вот почему мы имеем тела — новые, а не прежние. Никто из нас не знает ничего о прежних телах, но лично меня никогда не узнавали бывшие родственники или знакомые. Да и я не помню, чтобы имел таковых. В любом случае адвокаты представляют собой небольшую группу (в сравнении с хранителями, Святым воинством и другими службами), поэтому наша работа на Земле во многом похожа на службу в одном из сонных колониальных аванпостов, и через некоторое время вы уже не можете вернуться на родину. Я чертовски уверен, что не смог бы жить долго в Небесном городе. Там слишком ярко. Слишком много поющих людей. А мне не очень нравятся дистиллированные души.

Имеется и негативная сторона профессии: мы входим в число тех немногих ангелов, которые ежедневно сталкиваются с Оппозицией. Адвокаты знакомы со многими демонами, и некоторые из них еще более злобны, чем вы думаете. Большинство слуг Ада воспринимают борьбу с Небесами очень серьезно. Они похожи на правительственных чиновников с когтями и клыками. Наше противостояние длится тысячелетиями, но они по-прежнему надеются одержать победу. Демоны не так глупы, чтобы провоцировать нас на большие битвы — это могло бы накрыть огнем обе стороны. Тем не менее они всегда подтачивают корни, как мультяшные герои с большими гнилыми зубами. Что касается Милтона и других философов, превозносящих добро над злом, то я считаю их обычными пропагандистами, восхваляющими Небеса в надежде на теплое местечко в «хозяйском доме». Когда противники ведут затяжную игру, каждый из них играет на выигрыш. И иногда их хитрые ходы доводят вас до скуки.

Почему же ненавистникам из Ада не надоедает их безрезультатная борьба? Наверное, вы думаете, что жизнь после смерти ответила мне на этот вопрос. На самом деле нет. Я все еще нахожусь в неведении.

Между тем на границе обеих сторон существуют странные души, которые по разным причинам вышли из игры: отступники и нейтральные создания. Чтобы выжить, некоторые из них продают информацию. За головы других назначена цена. Время от времени адвокаты прибегают к их услугам. Мне нравятся, как они защищают себя.

Сложите все вышеперечисленное, и вы получите подобие Холодной войны — смертельно опасной и невидимой для большинства людей. Мы, как вы уже поняли, тоже участвуем в ней. Наша работа заключается в том, чтобы на Небеса попадало как можно больше душ. Мы с Сэмом хороши в этом деле. Вот почему, несмотря на сложность моего характера, наши боссы в основном не цепляются ко мне.

Недавно я открыл и другую причину их снисходительности. Очевидно, даже самые большие парни в Доме не знают всего того, что творится у нас на Земле. Для меня это был трудный урок, и, наверное, я зря его выучил.

* * *

Итак, я находился во вневременной версии подъездной дорожки Эдварда Л. Уолкера. Вокруг меня суетились небесные и инфернальные прихлебатели из различных штаб-квартир. Они пытались быть полезными и выполняли свою важную работу. Некоторые рисовали в воздухе золотистые линии, другие гадали на инструментах из черного стекла. Трававоск, стоявший в центре этой сутолоки, одарил меня взглядом обжигающей ненависти. Он выхватил из пустоты маленькую липкую тварь, которая, как я полагал, была адской версией хранителя покойного Уолкера. Обвинитель отнес ее в сторону, и они приступили к духовной беседе. Трававоск держал тварь за ногу и встряхивал ее, словно желал смахнуть нечто гадкое с пальцев. Она в ответ верещала о своей невиновности.

— Он был здесь, мастер! Клянусь! Я находился рядом, когда он умирал.

— И где же он сейчас?

Трававоск сердито смотрел на подчиненного, пока тот испускал едва заметный пар — прямо как морской моллюск на горячих камнях.

— Я не знаю. Я смущен!

— Будь ты проклят. Я должен позвонить Опаленному шраму.

Обвинитель выхватил из кармана горсть огня, приподнял ее к лицу и произнес:

— Трававоск вызывает главный офис. Соедините меня с инквизитором. Немедленно!

Он бросил на меня хмурый взгляд. Его жабры на щеках влажно пульсировали. Мне показалось странным, что обвинитель был так сильно напуган. Хотя я мог и ошибаться. Тут требовался эксперт по инфернальной психологии.

— Клянусь прыщавой задницей Властелина, — прокричал он в мою сторону. — Мне придется торчать здесь несколько часов! И все из-за тебя, воитель с гребаного облака! Ты заплатишь мне за это. Вскоре твой обман раскроется!

Я брезгливо отвернулся. Очаровательный голос обвинителя продолжал звучать в моих ушах. Но мне тоже нужно было позвонить начальству. Из-за того, что особняк в Пало Альто искрился от сиявших ангельских фигур, двор выглядел как сцена рождественского выступления. Однако это не означало, что мой босс был в курсе дел. Я вытащил телефон, который в своей нынешней форме походил на жезл серебристого света. Через несколько мгновений передо мной возник образ Темюэля, хотя никто другой не мог видеть и слышать его.

— Ты шутишь? — спросил он, когда я обрисовал ему ситуацию.

Мул не выглядел таким ошарашенным, как я ожидал.

— Значит, все серьезно? Тогда я направляю к тебе кризисного менеджера.

Очевидно, важность проблемы дошла до архангела.

— Знаешь, это очень плохо. Действительно плохо, Долориэль. Ты там держись и ничего не говори Оппозиции.

— Даже такую простую фразу, как «Потрудитесь-ка сойти с моих яиц»? Потому что в данный момент Трававоск бранит меня последними словами. И я обещаю вам, что он скоро согнется вдвое и начнет ловить ртом воздух.

— Просто делай свою работу.

Это было все. Его образ исчез. Но если Темюэль не знал о пропавшей душе, то откуда появились небесные функционеры? Не говоря уже о мерзких тварях из Оппозиции? Мне пришлось отложить вопросы на более поздний срок, потому что рядом со мной открылась ослепительная «молния», из которой вышел кризисный менеджер Мула.

Еще одно быстрое пояснение: «Кризисный менеджер» — это функциональное описание определенной профессии. На самом деле таких специалистов называют посланниками (не как у священников, а как у дипломатов). Вы вряд ли встречались с такими персонами. И вряд ли захотели бы встречаться с ними. Их работа заключалась в том, чтобы быстро и эффективно вытащить «барда из бардака» — причем при таких обстоятельствах, когда никто другой не захотел бы влезать в столь опасную ситуацию.

Естественно, я уже завяз в ней по уши, а по мнению других — по самую макушку. Я даже не знал, сколько времени пройдет, прежде чем мне удастся вернуться домой.

Наш посланник выглядел как чумной доктор семнадцатого века. Это была фигура в длинной белой мантии и в странной белой маске, которая могла изображать жуткую птицу или Слонопотама из книжек о Винни-Пухе. Он перемещался в странной манере: как будто не имел ног под мантией. Однако я не мог проверить это, поскольку его одежда закрывала весь низ. Во всяком случае, он двигался как существо, не знавшее спешки.