— …

— Во всем виноваты эти успокоительные средства. Успокоительные средства от профессора Реджинальда. Успокоительные средства от профессора Александра. Даже надзиратель Харрисон дает мне успокоительные средства, чтобы помочь мне спокойно заснуть. Или просто успокоиться.

— …

— Дом в Малибу. Такие сны мне нравятся.

— …

— Вначале снится что-то хорошее. Зато потом начинается кошмар.

— …

— Если бы ты был рядом, ты бы отогнал от меня плохие сны. Ты бы приказал им убираться ко всем чертям.

— …

— Надзиратель Харрисон говорит, что скоро я смогу навестить тебя. Если буду хорошей девочкой.

— …

— Все, я не могу больше говорить.

— …

— Не обращай внимания. Это надзиратель Харрисон рядом, у него такие шутки.

— …

— Я позвоню тебе еще. Да, папа… (одну минуточку, надзиратель Харрисон). Папа, если ты вдруг выйдешь из комы…

— …

— …позвони маме и скажи, что я по ней скучаю. Можешь сказать ей, что я ее люблю, если захочешь.

— …

— И тебя я тоже люблю. Пока.

После разговора с папой у меня обычно возникает странное чувство, которое можно сравнить с состоянием, когда ты знаешь, что выбросил деньги на ветер. Мне становится одиноко как никогда. К тому же надзиратель Харрисон, как всегда, все портит своим присутствием, прежде чем отослать меня в камеру, он оставляет меня в своем кабинете и начинает говорить мне ужасные, пошлые вещи, хотя в такой момент я жду от него чего-нибудь милого и ласкового, он ведь не знает моего отца и что он за человек, но все равно его слова оседают в моей голове и снова всплывают на следующий день, когда пытаюсь описать в своем дневнике прошедший день и объяснить папе, что быть хорошей — это…

1

Я больше не веду дневник, потому что мне это наскучило.

2

3

Рядом, хочу ощущать тебя рядом, хочу обнять тебя, хочу чувствовать, что ты знаешь, что я рядом, хочу знать, что мы единое целое, рядом, рядом…

4

Вести дневник скучно потому, что тебе постоянно приходится возвращаться назад к прошедшим событиям и вспоминать их шаг за шагом и заново проживать их, хотя они настолько банальны, что не стоят того.

Вот поэтому это СКУЧНО.

5

Я хочу заснуть и проснуться снова хорошим и добрым человеком. Я не буду обманывать людей и давать им пустые обещания. Я не буду совершать плохих поступков по отношению к хорошим людям и хороших поступков по отношению к плохим. Я сделаю все от меня зависящее, я расскажу всю правду, просто разреши мне уснуть и не запугивай меня больше, мне уже все равно нечего бояться, ты не сможешь причинить мне боль и сделать что-то, что идет вразрез с законами Техаса. Ты не сможешь до меня добраться. Здесь тяжелые замки на дверях и повсюду вооруженные охранники, многие из которых благоволят ко мне. Если ты позволишь мне спокойно уснуть, я обещаю быть хорошей. Обещаю быть хорошей. Я не убегу и не причиню никому зла. Знаю, я обещала это в прошлый раз, а потом совершила много зла, но в этот раз все будет иначе. Клянусь своей любовью к Мануэлю. Не причиняй мне зла, я обещаю, обещаю. Никому зла. Никому зла. Я просто хочу уснуть. Закрываю глаза. Закрываю глаза и засыпаю. Но погружение в сон не делает меня беззащитной. Это не означает, что я не замечаю, что происходит вокруг.

6

А знаешь что, папа. Твои ненаглядные «Оклендские Рейдеры» вчера снова боролись за Суперкубок. Они опять проиграли.

7

Ну хорошо, я поведаю вам свою биографию, если вам так интересно (профессор Реджинальд!). Я родилась. Я выросла. Запуталась в этой гребаной жизни. Моя мать бросила нас. Мой папа пропадал все время на работе. Мне нравилось заниматься сексом с мальчишками. Потом мой папа заболел, и я стала помогать ему. Я повидала мир, я много путешествовала. Несколько раз меня забирали в полицию за проституцию, но эти обвинения (совершенно справедливо) были полностью сняты. Меня также арестовывали несколько раз за вещи, сделанные Мануэлем, и он почему-то всегда выходил в этих случаях сухим из воды, хотя он даже не является гражданином нашей страны в отличие от меня. Затем мне предъявили ложное обвинение в убийстве, но вскоре оправдали. После выхода из тюрьмы я поехала в Голливуд, где я была счастлива и вела беззаботную жизнь в течение шести месяцев. Позднее меня схватили и опять предъявили обвинения (в основном ложные) за убийство людей, которых я никогда не встречала в своей жизни. Впоследствии меня снова посадили в тюрьму. В тюрьме я стала вести дневник, а затем мне наскучило его вести. После этого за меня взялся профессор Реджинальд и стал приходить ко мне в камеру каждый день, он советовался по моему поводу с главным надзирателем и привлекал к делу специалистов из больницы. «Почему ты не ведешь дневник? — долбил он мне в уши ежеминутно. — Тебе необходимо давать выход своим чувствам на бумаге. Подумай обо всех этих бедных детях на улице, которые запутались в жизни, они могут повторить твои ошибки. Пусть твои признания послужат им предостережением. Задумайся о поступках, которые ты совершила, попробуй простить себя за это, и тогда, возможно, настанет черед общества простить тебя».

И прочее, и прочее, и прочее…

8

— Ложные обвинения, — шепчет мне Коринна через водосточную трубу. — Кому ты рассказываешь про ложные обвинения? Меня саму несправедливо обвинили в убийстве моего мужа. Пола Рузвельта Роджерса, этого подлеца без малейшего понятия о христианском сострадании и милосердии. Меня ложно обвинили в том, что я накачала его лошадиной дозой транквилизаторов, привязала к нашей супружеской постели с помощью лески и держала его в таком положении в течение трех месяцев, пока наши дети отдыхали у бабушки. Мне предъявили несправедливые обвинения в том, что я не давала пищи вышеупомянутому Полу Рузвельту Роджерсу, поила его водой из пипетки и пытала его, соскабливая кожу с его тела щипчиками для ногтей и выдергивая зубы ножом для удаления сердцевины из яблок, а также остальными домашними инструментами и приборами, предназначенными Богом к иному использованию, хотя, зачем Бог создал эти инструменты по их прямому предназначению, для меня так и осталось загадкой. Миксер, тостер, микроволновая печь, газонокосилка, аппарат для изготовления попкорна. Меня совершенно ложно обвинили в применении пыток и убийстве этого сукиного сына, женоненавистника и растлителя детских умов, хотя я в момент преступления была совсем в другом месте, а именно в штате Оклахома. И несмотря на то что все собранные улики говорили в мою пользу, присяжные, состоящие сплошь из белых мужчин, признали меня виновной. Так что не надо мне рассказывать про ложные обвинения. Вся моя жизнь состоит из ложных обвинений.