– Замечательно, – восторженно отозвалась Эллисон.

Приятно все-таки поболтать с кем-то вот так, как с подружкой. У меня такого давно не было, по крайней мере с тех пор, как Рошель обернулась из союзницы в крысу. Мы обе даже взбодрились, словно нас обеих, меня и Эллисон, ожидало волнующее приключение. Может быть, она только притворялась, но даже если так, такое притворство предпочтительнее реальности.

После парикмахерской я прошлась по магазинам с одеждой, обнаружив, что все дерьмо в стиле хиппи безумно подорожало: шелковые кимоно продавались по 700 долларов, браслеты на запястье, ожерелья и подвески, выглядевшие так, словно их принесли из вудстокской палатки, шли по 3000 долларов, жилетки с бахромой – по 1900 долларов. Но потом мне попался бутик с объявлением «ВСЕ по $20». Я примерила черное платье с длинными рукавами, выгодно подчеркивавшее мои изящные ножки и талию, но расходившееся колоколом в бедрах.

Все продавщицы в один голос твердили, что выгляжу я изумительно, и их энтузиазм меня убедил. Внимание мне льстит и кружит голову. Я уже не думала о том, как пройдет свидание. Подготовка к нему – вот что захватило меня сетью и вырвало из тины. Вот ради чего стоило жить. Как будто некое чудесное, восхитительное будущее событие вытянулось назад в прошлое. Оно, это будущее событие, оправдывало свое существование только тем, что пробудило во мне вот это волнение, это радостное предвкушение.

Дальше на моем пути лежал магазин косметики и парфюмерии, где к моим покупкам добавилась помада в тон волосам – матовая красная. Здесь меня встретили как чужака, странно враждебными взглядами. Наверно, я слишком много говорила о свидании, а то и дело повторявшиеся слова «техадмин» и «Санта-Барбара» навели их на мысль, что я достаточно богата, чтобы делать покупки в их магазине. Но ни одна из них не улыбнулась. Или разговоры здесь не приветствуются? Может быть, с одними женщинами можно болтать о воображаемых свиданиях, а другие с первого взгляда видят тебя насквозь и определяют твою настоящую цену?

Последним штрихом стала бикини-ваксация. Я заглянула в какую-то вонючую дыру, где меня пообещали принять сразу. Попытка обойтись минимумом не прошла – модельер, грудастая тетка по имени Кристина, увидела мою вагину и подняла шум.

– Слишком много волос! Слишком много волос!

– Да, знаю. И что, по-вашему, мне с ними делать?

– Убери все!

– Ха, вот уж нет.

– Ладно. Уберем часть. Я покажу, как это делается. Ложись!

Я легла на укрытую бумагой подушечку. В комнате было холодно, на потолке темнели пятна, будто на него помочились, и проступала плесень.

– Бойфренд есть? – спросила она. – Что он об этом думает?

– Нет. Нет у меня бойфренда.

– А, понятно! Это я поправлю. Расслабься.

Кристина положила воск. Было горячо, но я же не знала, как должно быть. Ощущение было такое, будто правая губа горит. Она помахала над воском рукой.

– Раз, два, три…

И дернула. Моя вагина будто превратилась в дерево, корни которого рвут из земли. Резкая, раздирающая боль и жгучее жжение – все сразу. Могла б – убила.

– Господи! – крикнула я и приподняла голову. Весь мой куст исчез. На розовом лоскутке кожи темнели крохотные пятнышки крови. Промежность напоминала мохнатый рот с одним удаленным зубом.

– Откинься, дорогуша. Ерунда, пройдет.

– Нет! Не надо. Пожалуйста. С меня хватит. Хватит.

– Я не могу оставить тебя в таком виде. Как ты пойдешь к мужчине вот с этим? – спросила она, указывая на мою истерзанную вагину.

– Наплевать!

– Теперь будет полегче.

Я не знала, что делать. Мы даже немного повоевали. Она накладывала воск, а я отталкивала ее руки. Со второй полосой у меня потекли слезы.

– Двинуться можно.

И все же я позволила ей довести дело до конца, хотя мне и казалось, что она просто выжигает вульву. Неужели другие женщины тоже проходили через это? Кто же они такие? Потом Кристина занялась моей задницей – по необходимости, как она сказала, чтобы «не воняло». А я жила с этой вонью тридцать восемь лет.

Вернувшись домой, я легла с Домиником, приложив к вагине пакет с замороженными эдамаме. Я ненавидела все на свете. Платье, помада, даже цвет волос казались несусветной глупостью. Я потеряла к ним всякий интерес, даже к платью, которое так полюбила. Дело было не в нем самом. Его приобретение – вот что было здорово.

Счастье бывает разного вида. Одно, безумное счастье, принесло мне ощущение адреналина в крови от всей этой суеты. Другое я получила от тихого покоя, когда лежала с Домиником. Я поцеловала его в ухо.

– Извини, я так расстроилась.

Он принюхался. А мне вдруг расхотелось идти куда-то с Адамом. Я так и уснула, прижимая к вагине пакет с размораживающимися соевыми бобами.

Но к утру выветрившееся было возбуждение – то самое ощущение цели – странным образом вернулось. Проснувшись, я обнаружила поступившее от Адама сообщение.

Что-то было в том утре такое, что встряхнуло меня. Вырвало из тумана. Или, может быть, из грустного осознания, что однажды я умру. Это что-то проткнуло пузырь пустоты. Страсть и любовь ко всему – теперь я чувствовала их в себе.

В группе сменилось слово дня: с недоступный на триггер и производные. В безопасном пространстве захламленного офиса Доктора Джуд все, казалось, было чем-то мотивировано.

У Куриной Лошади обострились проблемы с домовладелицей. То, что подпадало раньше под категорию харассмент, теперь перешло на стадию абьюза. В один из дней хозяйка, прихватив с собой малолетнего сына, вторглась без разрешения в квартиру, когда Куриная Лошадь принимала душ. Выйдя из душа, Куриная Лошадь обнаружила трехлетнего мальчика с плюшевым медвежонком, закричала и обронила полотенце. Теперь домовладелица обвинила ее в непристойном поведении и добилась постановления о выселении в тридцатидневный срок.

– Мой внутренний ребенок триггернулся, потому что я больше не чувствую себя в безопасности, – заявила она, вовсю демонстрируя розовые десны. – Я испытываю трудности с овладением гневом. Боюсь оказаться на улице и, вместо того чтобы бороться, стараюсь быть «хорошей» и умоляю хозяйку позволить мне остаться. Но ведь жертва-то я!

Группа отозвалась сочувственными вздохами и утешениями, всячески показывая, что она ни в чем не виновата. А бывает ли так, что мы хоть в чем-то не правы?

Я хотела сказать Куриной Лошади, что, может быть, проблема решится через постель. Почему бы снова не сходить на свидание? Может, потому что предлагаемый Доктором Джуд вариант свидания, «осознанное свидание», звучал уныло и скучно, как говно. Предполагалось, что перед каждой встречей и после нее мы будем отмечаться у друга звонком, посылать не более одного сообщения в день и не позволять себе заниматься сексом вне рамок моногамных отношений. Может быть, Куриная Лошадь опасалась, что не сумеет соблюсти все правила? Мне это все напоминало фильм «Роковое влечение».