Вожделение золота сметало все социальные барьеры: врач из Массачусетса вступал в горно-добывающую компанию, организованную его собственным кучером. В Бостоне студенты, изучавшие теологию, гарвардские преподаватели, журналисты и ученые объединялись с сельской молодежью, механиками и канцелярскими служащими, фрахтовали парусное судно, и устремлялись в море курсом на мыс Горн. В их компании можно было видеть и офицеров, становившихся простыми матросами на судах, отправлявшихся в Калифорнию(2).

Не все сорокадевятники думали только о поиске золота. От природы расчетливые и дальновидные янки сразу поняли, что в поте лица мотыжить землю и копаться в реках в надежде вырвать у них самородки — не единственный способ разбогатеть в Калифорнии. Сюда стекались иммигранты со всех четырех концов света, обычно лишенные всего самого необходимого. Калифорния становилась рынком весьма платежеспособных потребителей, готовых выложить весьма приличные деньги за самые обыкновенные товары. Находчивые янки будут поставлять необходимый для работы инструмент, а также медикаменты, оружие, одежду, одеяла, без которых не обойтись старателям. И если хитроумные янки не слишком преуспеют в добыче золота, то, торгуя товарами повседневного спроса, смогут окупить путевые расходы и даже получить существенный доход. Многие компании, основанные в первый год «золотой лихорадки» на Восточном берегу, фактически поставили перед собой двойную цель: коммерцию и добычу золота. Они именовали себя горно-рудными и торговыми компаниями, и их корабли отплывали в Сан-Франциско порой со многими тоннами товаров.

Грузы этих компаний были самыми разнообразными. Одни доставляли товары самого широкого ассортимента — от почтовой бумаги до оружия, включая консервированных омаров, копченое мясо, мед и семена цветов, другие везли лишь один или два товара. Так, судно «Сан-Франциско» в августе 1849 года вышло из порта Беверли (Массачусетс) «с 62 000 тонн лесоматериалов, 10 000 штук кирпича и с восемью сборными домами»(3). Бизнесмены-одиночки также часто везли с собой товары, причем самого низкого качества, в надежде выгодно их продать, когда им улыбнется удача на золотых россыпях. Так, французский «аргонавт» Альбер Бенар отплыл в 1850 году из Гавра с грузом перчаток, ножевого товара, зубочисток и с сотней старых эстампов, в основном карикатур Гаварни, вырезанных им из зачитанных комплектов «Шаривари»(4).

В 1849 году из портов Атлантики и Мексиканского залива вышло более 500 судов. Хотя путь через мыс Горн в 1849 году был самым долгим и утомительным, чаще всего пользовались именно им: в обход мыса Горн в Сан-Франциско прибыло 15 597 иммигрантов, а через Панаму всего 6489 человек. Но на следующий год приоритеты изменились: путешествие вокруг Южной Америки — 11770, через Панаму — 13 809 человек(5). Трое «аргонавтов» из каждых четырех летом 1851 года предпочли путь через Панамский перешеек или через Никарагуа путешествию вокруг мыса Горн.

Решив отправиться в путь «большой командой», группа процветающих бостонских сорокадевятников без колебаний приобрела корабль «Орб» и усовершенствовала его, чтобы сделать путешествие комфортным. Другая группа из Новой Англии, «Бостонско-Калифорнийская горно-рудная и торговая компания», состоявшая из 150 человек, приобрела 700-тонный парусник «Эдвард Эверетт» и оборудовала его просторными и комфортабельными дортуарами. Чтобы побороть неизбежную скуку долгого путешествия вокруг мыса Горн, в распоряжение пассажиров предоставили библиотеку, для оживления вечеров собрали небольшой оркестр, ученые должны были регулярно делать доклады, а протестантские пасторы каждое воскресенье читать проповеди. Были предусмотрены также и молитвенные собрания в середине недели. Наконец, чтобы быть готовыми к любым неожиданностям, на борт погрузили двухлетний запас продовольствия, а четверо врачей — членов изысканной компании организовали диспансер, снабженный всевозможными медикаментами, в том числе двадцатью пятью галлонами виски, «предназначенного исключительно для медицинских целей»(6). Употребление алкоголя было строго запрещено на большинстве судов, зафрахтованных подобными компаниями.

Сразу же заметим, что такие привилегированные условия были редки. Для всех, или почти всех, «аргонавтов» путешествие вокруг мыса Горн было очень тяжким испытанием. Крупные быстроходные клиперы появились только в 1851 году. Предшествовавшие им суда были большей частью небольшими и плохо приспособленными для перевозки пассажиров. Водоизмещение многих из них было меньше 300 тонн, а численность экипажа не превышала 15 человек. Богатые пассажиры пользовались относительным комфортом проветриваемых кают на несколько коек, все прочие спали вповалку в общих междупалубных или расположенных на палубе помещениях. Когда на борту оказывались женщины, их перемещение по судну обычно ограничивали своеобразным ограждением — «коробкой», построенной на палубе.

Среди незначительной части дам, мечтающих о Калифорнии, естественно, были особы легкого поведения, стремящиеся на поиски увешанной золотом клиентуры. Из Франции и Южной Америки в Калифорнию переправлялись целые публичные дома во главе с бандершей. Иные женщины путешествовали либо в одиночку, либо с компаньонкой, а порой и с компаньоном. Цель их была та же самая — торговля своими чарами. С. де Лаперуз, взошедший в Гавре на борт парусника «Анна», писал, что среди его пассажиров было «довольно много более или менее замужних женщин»(7).

Путешествие в обход мыса Горн продолжалось от пяти до семи месяцев. Многие «аргонавты» вели личные дневники, поэтому мы можем узнать, как протекала жизнь на борту кораблей. Морская болезнь, скверная пища, ограниченное количество затхлой воды — вот о чем без конца писали пассажиры. Они испытывали скуку и страх неизвестности, но главным их врагом была, несомненно, скука. «Переход так долог, что скучаешь заранее», — вздыхал Альбер Бенар(8). Пуритане из Новой Англии читали Библию для поднятия духа, прочие играли в лото, домино или триктрак. Когда позволяла погода, пассажиры на палубе любовались океаном, чайками, акулами, дельфинами и записывали свои впечатления в дневники. Многие «аргонавты» изо дня в день фиксировали все главные события, происходившие на борту, а также погоду, сведения о курсе корабля и о направлении ветра, а некоторые описывали свои приключения более подробно.

Особенно подробные и откровенные путевые заметки о плавании оставили нам французские путешественники. Например, Альбер Бенар повествовал о том, что на борту парусника «Иосиф» было принято «приносить жертвы на алтарь любви», и это явно было одно из излюбленных развлечений пассажиров. Да и сам капитан убедил одну из пассажирок поселиться в его каюте(9). Несомненно, на американских кораблях, где время проходило в молитвах и пении, на такую распущенность нравов смотрели неодобрительно. Порой заставляли пассажиров перед посадкой давать подписку в том, что они обязуются не пользоваться «богохульными и непристойными» выражениями.