Но сначала надо заехать в Хиллтоп. Экономка ждала хозяина с дочерью к ланчу и специально готовила шоколадный пудинг для Кристи. Он знал, что Мэри Престон будет разочарована тем, что малышка не приедет, не меньше, чем он. Старая женщина всей душой поддерживала его в этой тяжбе с Коппеллами…

Ли свернул к воротам и вынужден был резко затормозить. Девочка стояла посреди дороги, по-видимому решая, направиться ли ей прямо, к дому, или свернуть к конюшням. Она была довольно высокой и тонкой, одетой в короткую клетчатую юбку и куртку с капюшоном. Ли не сомневался, что впервые видит ее, и все же в юном лице было что-то удивительно знакомое.

Он опустил стекло.

— Тебе помочь? — Голос его звучал довольно резко.

Ли был совсем не в настроении разговаривать с незнакомой школьницей, которая очевидно, пришла сюда в поисках работы. Их с Маккордом без конца атаковали девчонки, помешанные на лошадях и мечтавшие о том, чтобы почистить их или убрать в стойлах в свободное от учебы время. Как правило, это были те, кто не мог себе позволить платить за уроки вер-ховой езды. Работа с лошадьми могла предоставить им счастливую возможность изредка проехаться по выгону.

Девочка забросила на плечо рюкзачок и с сомнением посмотрела на него.

— Я… э-э… я искала свою маму, — запинаясь, проговорила она. — Мама… здесь работает. Ее зовут Айрин. Айрин…

— Тревор? — спросил Ли, и девочка виновато покраснела.

— Да. Айрин Тревор, — подтвердила она, и Ли понял, что мать, должно быть, запретила ей приходить сюда.

— Ты ее дочь? — Ли был удивлен. Вовсе не потому что Айрин была слишком непривлекательной, для того чтобы иметь ребенка. Просто он не подозревал, что Айрин была замужем. Впрочем, в наши дни это совсем не обязательно. Он покачал головой. — Садись, я подвезу тебя.

— Ох, я не знаю…

— Я Ли Роуленд, — сообщил он. — Не сомневаюсь, что мама запретила тебе садиться в машину к незнакомым мужчинам, но так уж получилось, что я хозяин здешних мест и ее босс.

— Знаю. — Глаза девочки вдруг испуганно расширились, словно она поняла, что в этом не следовало признаваться. — Ну… — Она колебалась. — Если вы не против, это было бы классно.

Классно! Ли поморщился и, наклонившись, открыл противоположную дверцу.

— Залезай, — коротко приказал он, и девочка быстро скользнула на сиденье. — А разве ты не должна сейчас быть в школе?

Девочка, захлопнув дверцу, грустно посмотрела на него.

— Об этом же спросит меня и мама. Но я ни за что туда не вернусь. — Она надула губы. — Во всяком случае, сегодня.

Ли нахмурился, впрочем, не очень огорченный этим заявлением.

— Что-то случилось? Разве нельзя было подождать до вечера?

— И об этом мама меня тоже спросит. — Девочка снова с сомнением посмотрела на Ли, затем дернула плечом. — Для нее свет клином сошелся на получении хорошего образования и всем таком прочем. Но иногда это бывает не так легко, как ей кажется.

— У тебя проблемы, — сухо заметил Ли. — Убедить людей в том, что говоришь правду, порою очень трудно. Я это знаю не понаслышке.

— Полагаю, что да. — Снова покраснев, девочка искоса взглянула на мужчину. — Извините, мне не стоило так говорить. На самом деле я ничего о вас не знаю.

— Большинству людей это не мешает выносить приговор, — с иронией заметил он и улыбнулся. Приятно встретить человека, готового признаться в своей предвзятости. — Ну что ж, если я кажусь тебе таким авторитетным в этом вопросе, почему бы тебе не рассказать, что тебя беспокоит? — Ли внимательно посмотрел ей в лицо. — Как я догадываюсь, ты посещаешь какую-то привилегированную школу.

— Да, — кивнув, подтвердила она. — Я учусь там уже больше года.

— И это порой кажется тебе непосильным, так? — мягко спросил Ли и тут же был пригвожден к месту негодующим восклицанием:

— Нет! Мне вовсе не трудно учиться! Ну… не очень. Я конечно же не светило в математике, но во всем остальном вполне на уровне. — Девочка шмыгнула носом. — И это как раз часть проблемы, — вполголоса пробормотала она, замерев при виде крыши конюшен, показавшейся за деревьями.

Ли жалел, что их совместное путешествие было таким коротким. Ему понравилось говорить с ней и не хотелось отпускать девочку, не выяснив, что случилось.

— Так в чем же проблема… Э-э… ты не представишься?

— Эмми.

— Очень приятно, Эмми. — Его вдруг осенило: — Может, тебя дразнят зубрилой?

— Кем?

Она повернувшись посмотрела на него, и Ли догадался, что теперь это, должно быть, называется иначе.

— Ну, так дразнят тех, у кого в отличие от других есть желание учиться, — пояснил он, внезапно почувствовав себя очень старым.

— А, вы имеете в виду яйцеголовых? — Эмми поморщилась. — Нет.

Они уже подъехали к конюшенному двору, и Ли, остановив машину, выключил мотор.

— Что бы там ни было, я уверен: когда ты расскажешь все матери, она поймет.

— Думаете? — Лицо Эмми выражало глубокое сомнение. — Вы не знаете мою маму. Она не способна понять, как тяжело дружить с девчонками, которые считают тебя размазней. — Она вздохнула: — Вам приходилась когда-нибудь делать то, что вы считаете неправильным, а потом горько об этом жалеть, мистер Роуленд? То, что ты хочешь поскорее оставить в прошлом, а тебе не дают об этом забыть?

Ли свел брови. Что это? Какой-то новый способ, изобретенный Полом Коппеллом, для того чтобы обезоружить его, а затем вытянуть из него исповедь? Он тряхнул головой. Нет, это безумие! Перед ним всего лишь дочь Айрин Тревор. Даже Пол не мог бы пасть так низко, чтобы использовать ребенка в своих грязных целях.

— Послушай, — спокойно сказал он. — Каждый иногда делает что-то, о чем потом сожалеет… В моем случае это была женитьба не на той женщине, но не будем в это углубляться. — Ли немного помолчал. — Что же такого ужасного ты могла сделать? Тебе сколько? Тринадцать? Четырнадцать?

— Двенадцать.

— Надо же! А выглядишь, — он усмехнулся, — на все двадцать. Что нужно сделать, чтобы обзавестись столь вытянутой физиономией?

— Необязательно быть старым, чтобы нарушить закон, — ответила Эмми, с вызовом взглянув на него. — О Господи, мама убьет меня, когда узнает!

Девочка была уверена, что сильно огорчит мать. Так что же она натворила? Прогуляла уроки? Нагрубила учителю? Принимала наркотики?! Эмми прижала к груди рюкзак, собираясь вылезти, и Ли почувствовал внезапную тревогу.

— А ты не… — начал было он, но тут же оборвал себя. Это безумие, подумал Ли. Он впервые видит ее. Она ничего для него не значит.

— Я не — что? — спросила Эмми.

Он обратил внимание на ее по-детски костлявые коленки, и девочка вдруг показалась ему трогательной и беззащитной.