После совещания новые коллеги по очереди подошли к ней, представились и выразили надежду, что в Париже ей понравится. Более многословным оказался только будущий друг.

— Жан и Мария, как это мило, — воскликнул он и схватил её за руку, увлекая за собой через служебные помещения на улицу, где ждал верный мотороллер. — Мне поручили тебя опекать, но даже если бы не поручили, я бы всё равно это сделал, потому что я самый толковый парень. Жить будешь у моей мамы. Она меня практически на порог не пускает, но тебе будет очень рада, она всё ещё надеется меня женить. А, да, я — гей, поэтому насчёт поцелуев — только в щёчку, как любимого братика. У тебя есть братик? И у меня нет, у меня зато есть две сестры, старшие, меня воспитывали одни женщины, и вот я такой, какой я есть. Кстати, угадай, кто я в нашей команде?

— Наверное, Техник? — предположила Маша.

— Надо же, с первого раза. Теперь нас, толковых, будет двое. А как догадалась?

— У нас в Питере тоже очень толковый Техник был. Не замолкал даже по ночам.

— Со мной, сразу предупреждаю, у тебя ничего не может быть, поэтому сообщаю: по ночам я молчу. Если не веришь, приведу пол-Парижа свидетелей.

— Спасибо, я верю. Ты не бойся, я не буду к тебе приставать. Моё сердце осталось в Петербурге.

— Боже, как это романтично! И ты что же, будешь ему писать? Или ей? Скажи, подруга, а ты не лесбиянка ли? Ты мне как-то сразу так понравилась, как только я тебя увидел в аэропорту. Нет? Ну и тоже неплохо, значит, с тобой можно будет о парнях поговорить. Запомни главные правила выживания в нашем фастфуде: всегда улыбаться, когда принимаешь и выполняешь заказ, и во всём слушаться шефа. Он, конечно, выглядит как старый хрыч, но на самом деле ему можно доверять. Он действительно сечёт фишку. Есть ещё вопросы или едем?

— Скажи, а когда у вас идёт собрание, кто стоит за прилавком?

— За прилавком? Другая смена стоит. У нас же не все в теме, некоторые просто работают.

— А как же они... то есть мы... уединяемся. «Извините, другая смена, вам сюда нельзя, у нас секреты»?

— Зачем? У нас профсоюз. А им в него совсем и не хочется, у нас правила такие идиотские нарочно, — подмигнул Жан. И неожиданно спросил: — Знаешь, почему мы подружимся?

— Потому что ты обаятельный, — уверенно сказала Маша.

— Это не повод для дружбы. И вообще, мы с тобой очень разные. Я обаятельный, ты воспитанная. Но мы идём по одной дороге. С разными целями, но всё же.

— По какой дороге?

— По дороге под названием «Я хочу двигаться вперёд». Потом полюбуешься на наших. Они засахарились в своём воображаемом могуществе. Ходят по городу, как ожившие статуи из Лувра, и несут на головах своё бесконечное превосходство над другими. Да чего я рассказываю, у вас, наверное, то же самое! — махнул рукой Жан и решительно оседлал мотороллер.

«У нас по-другому, — подумала Маша, аккуратно усаживаясь за спиной у своего невероятного возницы. — Но пройдёт немного времени, и я буду думать „у нас“ про здесь. А про наших — „там, у них“».

На какое-то мгновение мир показался ей огромным и неприветливым, и тут неожиданно пришла SMS от Константина Петровича: «Важный вопрос, без которого наши лоботрясы не могут заняться делом: у вас там действительно называют биг-мак — лё биг-мак?» — и мир снова стал самим собой. А потом завертелся ещё быстрее и с огромной скоростью помчался вперёд: Жан решил компенсировать время, потраченное на разговоры.

Виталик перемещался по приёмной то быстрыми перебежками, то медленным шагом, оглядывался по сторонам, простукивал полки и стены, принюхивался даже, и при этом, что удивительно, молчал. Наташа сидела за конторкой, шелестела договорами и не обращала на него внимания: подумаешь, человеку побегать хочется, для здоровья полезно. Денис вообще гантели в кабинет притащил, а со следующей зарплаты собирается купить тренажер, потому что надо же куда-то девать эту смешную зарплату.

Когда Виталик от отчаяния начал простукивать пол, из кабинета шефа величаво выплыл Константин Петрович, аккуратно прикрыл за собою дверь, сдул с неё несуществующие пылинки и строго спросил:

— Ты чего тут шаришься?

— Да вот, забыл куда положил... И забыл что... — неопределённо пошевелил пальцами в воздухе Виталик.

— И? Твои действия?

— Вот найду — и вспомню всё.

Константин Петрович неодобрительно покачал головой и покинул приёмную.

— Может быть, ты и не терял ничего? — предположила Наташа. — Кофе выпей, вдруг ты от переутомления всё забыл?

— Это где и про что ты сейчас? — поднял голову Техник. — Кофе-кофе... Это такой модуль памяти, который... Да, пожалуй, я и вправду перегрелся.

Пока он тихонечко остывал в углу, Наташа вновь попыталась сосредоточиться на договорах, которые у неё вот-вот должен был затребовать московский офис, но тут в приёмной появились сёстры Гусевы. Они, кажется, совсем разучились входить в помещение, как обычные люди: если впереди была дверь, они распахивали её ударом ноги; если не было двери — одним прыжком оказывались в центре помещения, вставали спина к спине и молниеносно сканировали взглядами местность. Только к Даниилу Юрьевичу они всегда заходили вежливо, потому что иначе бы его заговоренная дверь их попросту не впустила.

— Ты тут не видела этого, как его... — пощёлкала в воздухе пальцами Галина и с надеждой посмотрела на Наташу. — Техника этого нашего. Он кой-чего обещал, а сам смылся.

— Ой, милые, дорогие, скажите, что я вам обещал? — взмолился Виталик. И, что называется, нарвался.

Легко и плавно, как некрупные хищники, сёстры Гусевы обступили его, вынудив плотно прижаться спиной к спинке дивана.

— График, — громким шепотом сказала Галина.

— Ой, я дурра-а-ак! — воскликнул Техник, прижимая пальцы к вискам.

— Забыл? — строго спросила Марина.

— Потерял? — потянулась за ножом Галина.

— Да в кармане он у меня, а я зачем-то ищу его по всей приёмной! — Виталик выудил на белый свет и передал собеседницам слегка помятый листок, отвесил всем присутствующим дамам поклон и испарился.

— Ага, понятно, — кивнула Марина, повертев бумажку в руках, — сегодня вечером и займёмся.

Общественной миссией сестёр Гусевых была защита диких крыс от человеческой жестокости. Виталик уже давно покорно и беспрекословно выкачивал для них из закрытого архива планы дератизации районов города, а уж как дальше боевые старушки поступали с полученной информацией, он не знал, и знать не хотел.

В Тринадцатой редакции считали эту историю милой причудой двух пожилых гражданок: ну, одни бабульки подкармливают голубей, другие — кошек, третьи — собак, а эти вот с крысами нянькаются. Правда, сёстры Гусевы никогда не кормили крыс, полагая, что если крыса не в состоянии найти себе пропитание, то ей лучше бы вовсе не жить или покинуть территорию в поисках более хлебных мест. Сами крысы, кстати, были полностью с этим согласны.