– На ком? – уточнил Лга’нхи.

– Да просто эти животные похожи на тех, что есть в моих краях, и зовут их верблюдами.

– Эти люди – твои родичи?

– Нет. Говорю же тебе – просто животные похожи.

– А в каких краях ты жил?

– Я тебе про это тысячи раз рассказывал. Но, видно, ты не слушал… Хватит болтать про разную чушь. Ты слышал про таких людей раньше?

– Нет. Старики ничего такого не рассказывали… И в сказаниях я о таких ничего не помню. Ты пойдешь с ними разговаривать? – уточнил он, невинно подняв на меня глазки… Если бы я не знал, насколько непробиваема эта дубина, решил бы, что он ехидничает.

– Я тоже не помню, – коротко ответил я. Мы, несомненно, с ними поговорим. Но не сейчас… Духи говорят мне, что сейчас этого делать не нужно.

– Почему? – Опять та же ехидно-невинная физиономия. Начинаю подозревать, что этого он у меня набрался, говнюк малолетний.

– Потому что эти ребята сейчас в боевом походе. Так духи говорят. А когда кто-то собрался биться с врагами, не следует путаться у него под ногами. Однако не мешало бы проследить за ними… Мы, пожалуй, пойдем… Хотя нет! Мы пробудем на этом холме ровно три дня, как это с самого начала и говорили духи. (Не получается поддерживать свой авторитет, буду поддерживать авторитет духов.) И посмотрим, не пойдет ли кто-нибудь следом за этим отрядом.

– Думаешь, они от кого-то убегают? – с сомнением спросил Лга’нхи. Его скепсис был мне понятен, по местным меркам, это уже была немыслимо огромная армия. Обычно племя могло выставить не более трех-четырех десятков воинов, а тут сразу сотни три. Даже тот отряд, что разгромил наше становище, был… Хм… А ведь тот отряд тоже был весьма необычен. Раньше не мог понять чем. А вот теперь… Точно не уверен, но, кажется, там были люди из разных племен, судя по знакам. Я тогда решил, что это какие-то новые веяния в наших старых разборках. А вот только сейчас мне пришло в голову, что, может, новые веяния пришли вместе с вот этими вот новыми людьми. А что, если в степь вторглась армия завоевателей, которая малость прошерстила степи… ну, допустим, на юге (неизвестный отряд шел с юга), и обобранные армией дикари стали объединяться в большие отряды, чтобы отбирать скотину у своих северных соседей? И что, если сейчас перед нами лишь передовой отряд этой армии, а за ним двигаются основные войска? Вот это будет реальная заварушка! И мы, похоже, попали в самый ее эпицентр. И ведь эту дубину теперь хрен отговоришь двигать на восток. Он упрется рогом, спаситель человечества, и будет прорываться на восток, если даже оттуда вся армия Чингисхана вместе с Аттилой попрется… Ох-хо-хо… За что мне такой геморрой?

– Нет, – сказал я Лга’нхи. – Духи думают, что за этим отрядом может идти отряд еще больше… Намного, намного больше!

– Твои духи такие же глупые, как и ты! – весьма дерзко (по отношению к духам) ответил всезнайка Лга’нхи. – Что бы ел отряд, который даже больше этого? Видишь, как мало у них животных? – мотнул он головой в сторону гор и армии вторжения. – Они, наверное, съели всех своих животных, и когда они у них кончатся, умрут от голода! А еще больше людей… Это сколько же стад надо вести с собой? А большие братья не любят ходить большими стадами, потому что….

Он еще довольно долго читал мне лекцию о повадках больших братьев и материальном обеспечении воинских контингентов. Дубина безмозглая! Впрочем, ему и в голову не приходило, что кто-то может использовать его любимых больших братьев исключительно как ходячие консервы. Вот-вот – отбирать скот у тех, что с юга, чтобы прокормить армию! Для Лга’нхи большие братья были реально братьями. Они со своей скотиной жили душа в душу, хоть время от времени и ели теленка-другого, сопровождая это особыми церемониями, или сжирали корову или быка отбитого у вражеского племени, но это проходило по разряду военной добычи. Съесть вражеского большого брата – это большая удача и подвиг. Зато капризы своего стада частенько ставились выше человеческих желаний. И если стадо желало идти или стоять на месте – люди послушно шли или стояли вместе с ними. Для воина сбежать от прайда тигров, нападающих на стадо, было таким же немыслимым позором, как убежать от вражеских воинов, нападающих на стойбище его племени. Воин обязан биться и умереть и за тех, и за других.

А еще дурню в голову не приходит, что может быть какая-то иная пища, кроме мяса и молочных продуктов. А вот мне бы стоило об этом задуматься. Если бы эти верблюжатники были сплошь кочевниками, вряд ли бы среди них была пехота. По крайней мере, в моем мире, насколько я помню, всякие там Чингисханы наезжали на своих жертв исключительно в конном составе. Но по-любому, чтобы прокормить всю эту армию, понадобится более продуктивные способы добычи пропитания, чем унылое хождение вслед за стадом мохнатых образин с целью добычи молока и мяса. Значит, у этих верблюжатников должно быть сельское хозяйство… А это значит… «Стоп! – оборвал я сам себя. – Ты еще даже не видел армии, а уже размечтался выше крыши. Может, это отряд горцев идет торговать со степняками, и никаких таких империй и царств, которые ты уже мысленно покорил своим интеллехтом, и в помине не существует». Так что надо ждать.

Ждали мы три дня. А потом еще сутки уносили ноги. Духи не обманули, вслед за передовым отрядом шла большая армия. Не знаю, сколько их там было. Мне показалось, что они заполнили всю степь. Но я надеялся, что глаза, как обычно в таких случаях, обманывают. Еще там, у себя, читал, что в кино, при создании спецэффекта многотысячной армии, делают всего несколько сотен клонов, и они заполняют весь экран до горизонта… Впрочем, точно я это не знал. Но надеялся. Очень надеялся. Потому что мне, выросшему в многомиллионном городе и вроде бы привычному к толпе, как-то стало очень неуютно и тесно, глядя на эту до горизонта заполненную огнями костров степь. Наверное, за годы в этом мире я уже отвык от вида больших толп. А может, просто было слишком страшно – что ни говори, но армия-то была вражеская!

Одно хоть было хорошо. Лга’нхи отныне точно уверовал в то, что со мной говорят духи, и начал слушать меня, ну не сказать, чтобы беспрекословно… Но начал слушать. Видно, потому мне без проблем удалось уговорить его сдать назад в степь и обойти армию верблюжатников по широкой дуге. Впрочем, далеко в степь они особо и не рвались. Иногда верблюжья кавалерия поднималась за передовую линию холмов, но в основном шла вдоль гор, с юга на север, не удаляясь в степь дальше, чем на полсотни километров.

А потом мы нашли повозку! Вот это, я вам скажу, настоящая круть! Техника! Цивилизация! Ни чета вашему долбаному каменному веку и примитивным волокушам! Идите вы на хрен, первобытные собратья! Я развожусь с вашим миром и ухожу в новую семью. В ту, где делают вот такие вот повозки, со сплошными колесами высотой мне до плеча, сделанными из толстых досок. И нагружают их… Их нагружают… Их нагружают мешками с… Мешками с… Есть!!! Мешками с зерном!!! Каши, макароны, плюшки, пироги, торты и пирожные. Ждите, я иду к вам! И хлебушек! Настоящий белый или черняшка… свежий, только из печи, с румяной корочкой и вызывающим бурное слюноотделение ароматом, Хлеб!!! Сколько же тысяч лет я уже не ел хлеба! Только ради этой пары мешков с зерном стоило проделать это двухтысячекилометровое путешествие!