Морозов старался всячески поощрять работу в этом направлении, поддерживать накал творчества и инициативы. При этом всегда подчеркивал авторские заслуги того или иного конструктора, хотя все знали, как много внес сам Главный в новую разработку.

Всем на заводе было известно, что создателем новой, пятискоростной коробки перемены передач является группа молодого, талантливого конструктора Якова Ионовича Барана; что новое устройство, вдвое уменьшившее усилие на рычагах управления и значительно облегчившее работу водителя, создал не кто иной, как Петр Петрович Васильев; что улучшенную конструкцию бортовых фрикционов разработал Николай Иванович Дудник, а усовершенствование радиоаппаратуры — дело рук Анатолия Алексеевича Горбачева…

«Танк делает весь коллектив!» — таков был принцип работы морозовского КБ.

Война предъявляла сверхжесткие требования не только к людям, но и к машинам. В КБ каждый понимал, когда речь идет о боеспособности танка, о жизни наших солдат, нет и не может быть мелочей. Морозов в таких случаях был сурово требовательным.

— Михаил Николаевич, — обращался он к конструктору Котову, — этот вопрос по вашей части: после многих часов работы мотора начинает скапливаться топливо в топливном насосе, а оттуда вытекает на днище танка. Каково водителю — валенки намокают, мерзнут ноги…

— Понял, Александр Александрович. Значит, сделать в днище слив?

— Правильно, но только не в днище — отверстие будет забиваться снегом, грязью. Прошу, подумайте…

Гораздо труднее было решить другую проблему, как продлить срок жизни тракам гусениц, которые быстро изнашивались. От этой детали зависело, как долго прослужит вся танковая гусеница. И Александр Александрович сам активно подключился к поиску, который вела группа Василия Григорьевича Матюхина.

Постоянная его неудовлетворенность уже сделанным, творческая неуемность — все это создавало особую атмосферу в КБ.

Их машины, участвовавшие в Сталинградской битве и ставшие известными всему миру, разительно отличались от тех первых «тридцатьчетверок», которым пришлось держать экзамен на полях боев в первые месяцы.

Война, нередко отвергавшая еще вчера считавшиеся совершенными образцы оружия, безоговорочно приняла морозовское детище.

«Тридцатьчетверка» — единственный из танков всех воюющих стран за всю войну не устарел, не потерял своих ценных боевых качеств. За этой уникальностью машины стояла титаническая работа коллектива конструкторов, возглавляемого А. А. Морозовым, всех тружеников Уральского танкового завода.

Родина по достоинству оценила этот трудовой подвиг. Многие работники завода и КБ были удостоены самых высоких правительственных наград, а директору завода Юрию Евгеньевичу Максареву, Главному конструктору Александру Александровичу Морозову и академику Евгению Оскаровичу Патону были вручены золотые звезды Героя Социалистического Труда.

Символично, что событие это произошло в памятные дни, когда наш народ праздновал победу в битве под Сталинградом. Это было высокое признание вклада танкостроителей в разгром многотысячной фашистской группировки.

Но война продолжалась. И главное испытание для морозовского коллектива было впереди. Гитлеровские конструкторы спешили форсировать создание новых вариантов танков, на вооружение гитлеровских армий поступали «тигры», «фердинанды», «пантеры». Правда, Красная Армия имела к тому времени прекрасный тяжелый танк ИС и самоходные артиллерийские установки со 152- и 122-миллиметровыми пушками, которые успешно поражали любой из образцов «звериного семейства». Но Т-34 в сравнении с ними имел меньшую огневую мощь и нуждался в перевооружении.

После убедительной победы под Курском Красная Армия, стремительно продвигаясь вперед, освободила Харьков. В один из тех дней в Государственном Комитете Обороны собрались директора и главные конструкторы танковых и авиационных заводов.

Слушая выступления известных наших специалистов, Александр Александрович испытывал двойственное чувство. Там, на Курской дуге, в беспримерном в истории танковом сражении была одержана победа, но наши войска тоже понесли большие потери. 800 советских танков, в том числе 500 «тридцатьчетверок» 5-й гвардейской танковой армии, разгромили у Прохоровки 700 «тигров», «пантер» из отборных танковых дивизий. Но ценою какого мужества, героизма? Чтобы подбить «тигр», нашей «тридцатьчетверке» надо было приблизиться к нему на 500–600 метров, в то время как новые фашистские танки вели эффективный огонь с расстояния 1500 метров.

Наш танк Т-34 успешно выдержал тяжелейшие испытания под Курском, но жертвы недопустимо велики, как бы подтверждая его мысли, говорили участники совещания. Государственный Комитет Обороны и Верховное Главнокомандование пришли к выводу: необходимо максимально ускорить перевооружение танка Т 34, оснастив его пушкой большего калибра, с длинным стволом.

Сразу же после возвращения Ю. Е. Максарева и А. А. Морозова на завод раздался телефонный звонок наркома:

— Центральное артиллерийское КБ Грабина приступило к работе над созданием новой пушки для Т-34. Надо срочно откомандировать к Грабину специалиста-конструктора по комплексу вооружения.

С ЦКБ В. Г. Грабина заводские специалисты были знакомы уже давно. Ведь это грабинская пушка, установленная на Т-34, безотказно громила врага, служила верой и правдой нашим танкистам.

Морозов уважал и ценил сурового, немногословного Василия Гавриловича Грабина и был искренне рад, что случай снова свел его с талантливым конструктором.

В тот же день один из ведущих специалистов КБ по башне и вооружению М. А. Набутовский вылетел в Москву. Напутствие Морозова было коротким и ясным: новая пушка не должна требовать больших изменений в конструкции машины.

Нарком встретил посланца конструкторов-танкистов неожиданным предложением:

— А знаете, Набутовский, какая идея у меня возникла: почему бы не организовать временный филиал вашего КБ на артиллерийском заводе? — И как уже о решенном деле добавил: — Вас назначаю его руководителем. Будете работать параллельно с Грабиным, так, думаю, пойдет быстрее. Кого из конструкторов вы хотели бы взять в помощь?

Через несколько минут нарком уже излагал по телефону свое предложение Александру Александровичу Морозову. Прошло два дня, и с Урала прибыло конструкторское подкрепление: У. Е. Хлопенко, Г. И. Фоменко, А. Д. Мотрич, В. Е. Моисеенко, В. О. Дроботенко, Б. М. Шевченко.

Группе Набутовского были предложены две 85-миллиметровые пушки: С-53 конструкции В. Г. Грабина и конструкции, созданные КБ артиллерийского завода. Проработка расчетов показала, что обе пушки компонуются в танке, но потребуется новая башня. Об этом Набутовский и доложил Малышеву и Морозову.

Испытания на полигоне, подтвердив достоинства той и другой пушки, выявили в то же время и конструктивные недоработки. Объединив усилия, конструкторы грабинского бюро и артиллерийского завода сумели буквально в считанные дни из двух хороших пушек сделать одну отличную.

Заключительным этапом всей этой работы стало освоение выпуска модернизированного танка Т-34-85.

Наконец настал тот момент, которого так ждал Морозов. Теперь открывалась возможность реализовать накопленный конструктивный задел. Все, что было создано «про запас», предстояло сейчас довести до ума, соединить, состыковать с вводимыми в машину новшествами.

Повышенная толщина брони, увеличенная скорость вращения башни, более совершенный прицельный комплекс — это лишь некоторые из решений, ждавшие своего часа.

И снова, как в конце сорок первого, рабочее напряжение в КБ поднялось до наивысшей отметки. Когда вся документация была полностью готова и передана в производство, конструкторы отправились в цехи, где самоотверженно