— Плохие новости, — сказал я. — Похоже, к вам кто-то вламывается.

— А, черт, опять этот сукин сын, Хантер?

— Да, а откуда вы знаете?

— Эту задницу я видел и раньше.

И он с легким алабамским акцентом рассказал, что в редстоунском ракетном арсенале учет поставок производится на двух компьютерах ЮНИКС. Для ускорения обработки заказов они привлекли и компьютер учетного центра в Аннистоне. Большую часть их информационных потоков составляют свежие новости — удаленных пользователей подключается не так уж много. В субботу утром, спасаясь от жары, Чак сбежал на работу и занялся проверкой пользователей, работающих на их системе. Некто по имени Хантер израсходовал огромное количество машинного времени. Удивленный, что в субботу кто-то работает, Чак послал на экран Хантеру весточку: «Эй, назови себя.» Хантер ответил: «Как вы думаете, кто я?» Чак не простак. Он отправил послание: «Назови себя или я выкину тебя из системы!» Реакция Хантера: «Отвечать не собираюсь.»

— Я выбросил его из машины, — сказал Чак. — Мы позвонили в ФБР, но им плевать. Поэтому мы попросили ОУР проследить за каждым чертовым звонком к нам.

— А что такое ОУР?

— Армейские фараоны. Отдел Уголовного Розыска. Но они даже не почесались.

— Ничего секретного не пропало, так?

В отделении ФБР в Монтгомери, штат Алабама, Чаку сказали примерно то же самое, что и мне в оклендском. Компьютерные преступления их кровь не волнуют.

— Кто он, как ты думаешь?

— Понимаешь, очень странная штука, — продолжал Чак. — Я застукал Хантера, сующего нос в мой компьютер, еще два или три раза, но на подключенных к телефонам магнитофонах ничего не было.

— Бьюсь об заклад, я знаю, в чем дело. Он проникает к вам через черный ход. Через связь с Милнетом.

Чак выругался — он пропустил сеанс. Расставив ловушки на телефонах, он упустил из виду сетевые линии.

— Мы пытались выяснить, кто оседлал нашу систему, — сказал я. — Думали, что это студентишка. Первый след вел в Окленд или Беркли.

— Мы тоже размечтались, что это студентишка из Алабамы, — ответил Чак. — Мы подумывали о том, чтобы вообще прикрыть лавочку, если уж не можем накрыть этого парня. Лучше видеть его за партой, чем за терминалом.

Сначала я даже забеспокоился за парня. Если армейские его схватят, то я ему не завидую.

— Послушай, Чак, у меня для тебя еще сюрпризик. Спорим, что этот молодец имеет в вашей системе права суперпользователя.

— Не может быть. Мы военная база, а не какой-то там идиотский колледж.

Я пропустил мимо ушей этот тонкий намек на Беркли.

— Он копался в вашем Гну-Эмаксе?

— Да, ну и что?

— Знаешь ли ты, как кукушки откладывают яйца?

Я рассказал ему про дыру в Гну-Эмаксе. Чак был огорошен. «Ты хочешь сказать, что эта дырка существует у нас со времени, когда из Уайт Сэндс нам переслали этот чертов файл с Гну, — прохрипел он. — Хотел бы я знать, сколько времени он уже сосет нашу систему». Он все понял. Хакер поковырялся в файлах аннистонской системы. По датам модификации этих файлов можно предположить, что он навещал аннистонские компьютеры с начала июня. Четыре месяца использовал военный компьютер в штате Алабама. И был обнаружен случайно, а не по факту потери информации или расстановки логических мин. Никаких явных повреждений.

Внимательно посмотрев на утреннюю распечатку, я обнаружил, что хакер пользовался командой изменения пароля. На аннистонском компьютере он изменил пароль Хантер на Хеджес. Наконец появилась ниточка. Хеджес Хантер? Хантер Хеджес? Пора просмотреть букву X в телефонной книге Беркли. Три звонка, Харольду, Хейду и Хидду Хантеру: «Вас не заинтересует бесплатная подписка на Компьютерное Обозрение?»

Мимо цели. Всем им было наплевать на компьютеры.

Что общего между физической лабораторией в Беркли и армейским учебным подразделением в Аннистоне, штат Алабама? Добрая старая военная база и левацкий хиппующий городок. Хотя как мы, так и они работали на ЮНИКС-компьютерах и были связаны с милнетовской сетью.

Стоп! В Аннистоне работали на ЮНИКС-АТ&Т. Если верить Дэйву, в аннистонской системе хакер должен чувствовать себя, как дома. Может быть, он с Юга?

Глава 9

Я не мог больше переносить стерильные залы лаборатории, поэтому вышел на улицу полюбоваться панорамой раскинувшейся подо мной Бэй Ареа. Студенческий городок Беркли располагался как раз под нашей лабораторией.

Колыбель движения за свободу слова и антивоенных протестов, он был также известен дикой политической активностью и этническим многообразием. Окажись я поближе, услышал бы, как Молодые Республиканцы доводят до бешенства Социалистических Рабочих, а Китайский клуб с изумлением взирает на все это. В дымных кафе варился кофе; там же измученные выпускники «лепили» свои дипломные работы. В ближайших кафе-мороженых смешливые девицы из университетского женского клуба хихикали с одетыми в черную кожу панками, выделявшимися в толпе гребнем на голове. Но больше всего мне нравятся книжные лавочки. Если стоять у фасада лаборатории, то открывается вид далеко на юг, на милые улочки Окленда, где я когда-то жил. Там, в одном старом бунгало ваш покорный слуга когда-то делил кров с бандой сумасбродов. На берегу залива, напротив, окутанный туманом раскинулся Сан-Франциско — волшебная страна Оз. Три года назад туда приехала Марта изучать юриспруденцию; я притащился вслед за ней. Она того стоила. С ней хорошо было бродить по окрестностям или забираться в пещеры. Главная наша встреча произошла, когда я упал в пещеру на глубину тридцать футов; она пришла на помощь, спустившись вниз, где я, по уши влюбленный, валялся с вывихнутой ногой. Благодаря куриному супу, которым она меня кормила, мои травмы быстро зажили; моя же влюбленность в бесстрашную девочку переросла в любовь.

Теперь мы жили вместе. Она хотела быть философом-правоведом. Она была помешана на айкидо, японском боевом искусстве, и часто приходила домой в синяках, но с улыбкой. Она готовила, ухаживала за газоном, шила лоскутные одеяла, даже плотничала и изготавливала витражи из цветного стекла. Мы просто купалась в пошлом домашнем блаженстве.

Прикатив домой, я рассказал Марте о взломе алабамского компьютера.

— Итак, — сказала она, — на свете, оказывается, существуют технократические варвары. Ну, что еще новенького?

— А то, что я рассказал — разве не новенькое? Кое-кто приобрел очень большую власть и может контролировать данные и коммуникации, — ответил я.

— Ну и что? Всегда кто-нибудь пытался свистнуть чужую информацию. Почитай Маккиавелли. С развитием техники меняются только способы совать нос в чужие дела.

Марта продолжала читать мне лекцию по истории, когда ворвалась Клавдия и начала жаловаться на своего пятого ученика. Клавдия была нашей соседкой, к тому же очень приятной. Она была