что-то невнятное, и мялся с ноги на ногу. Он не торопился говорить. И судя по его сдвинутым бровям у Зум-Зум назревали новые проблемы. Она откровенно залюбовалась им: кожа бледная, брови темные, глаза синие, нос прямой и выдающийся, в этот момент губы Глена были прикрыты рукой, но она знала, что они привлекательного розового цвета, потому как и раньше заглядывалась на них.

– У тебя нет другой обуви? – наконец, сказал Глен.

– Нет. – Покраснела Зум-Зум. Она вспомнила слова Сид в магазине обуви про то, что тему кед сам Глен никогда не поднимет. – И в ближайшее время не предвидится.

– Ясно. Тебе нужны хорошие кроссовки. Иначе у тебя заболят колени или стопы, я уже не говорю, что ты банально простудишься. Твои кеды промокают, а на морозе резиновая подошва обязательно треснет. В сапогах, разумеется, не побегаешь. С тем же успехом можно бегать в ластах или валенках.

– Я что-нибудь придумаю. – Зум-Зум виновато склонила голову.

– Хах, даже не споришь? Не ворчишь? – Глен сделал шаг назад. – Я сейчас вернусь домой, возьму яркий фломастер и обведу этот день в моем календаре, потому что я не помню дня, когда бы ты не спорила со мной. И все же вернемся к нашим баранам – бегать на улице мы больше не будем. Сама понимаешь – скользко и холодно. Если честно – я ненавижу холод, и последние наши пробежки были просто пыткой для меня.

– Почему же молчал? Я бы не стала тебя мучать. Хочешь, чтобы я бегала одна? – предположила Зум-Зум с болью в сердце.

– Нет, и сам не побегу, и тебя не пущу. – Ответил он по-хозяйски. – С этого дня ты занимаешься дома. Надеюсь соседи снизу не станут жаловаться… Я подумаю, чем можно заменить пробежки. Кардиотренировки самые эффективные в похудении… Каждый раз ездить в школьный спортзал слишком долго и глупо. Скорее всего тебе придется бегать по лестнице с первого этажа на последний, например…

Осеннее темное небо принялось сыпать новой порцией снега, в свете подъездного фонаря снежинки казались неугомонными насекомыми. Глен и Зум-Зум стояли и мялись минут пятнадцать, трепались о пустяках, ноги у нее давно заледенели, однако домой она не торопилась. Глен прислонился плечом к серой стене и рассказал очередную историю, в которую вляпался Люк. И даже зная, что скоро увидятся в школе, они говорили не спеша, замолкая в те моменты, когда кто-нибудь выходил из подъезда, она смотрела на него не моргающим взглядом, будто боясь упустить что-то важное.

Через час они снова стояли с повинными головами на пороге класса. Учитель математики смотрел на них поверх очков, подперев рукой подбородок. В классе стояла тишина, изредка нарушаемая шелестом страниц.

– Вы… Вы как чаинки в моем новом зеленом чае – присутствовать в кружке они должны, без них никак, но, как я их вижу, сразу представлю, как они противно липнут к моим губам, так и чайник греть не хочется. – произнес задумчиво учитель математики. – Садитесь, будем выжимать пакетики.

На обеде Зум-Зум и Патриция нашли себе хорошее место у окна столовой, ведущее во двор. Кожаные пуфики располагались у обогревателей, их теплые мягкие поверхности приятно согревали замерзшие ягодицы. Ученики стремительно распределялись по местам за столами, крики и смех наполняли пространство, гремела посуда, пахло тушеным мясом и ванильной выпечкой. Зум-Зум озадачено открыла свой контейнер с обедом.

– Черт, твой хозяин идет сюда. Гадство! Только присели! – прорычала сквозь зубы Патриция.

– Хозяин? Ты про что? – Зум-Зум побежала взглядом по толпе, из которой выступил Глен.

– Я ничего не взяла попить, схожу за молоком. – зло шептала Патриция.

– Да, да, самое время. Беги. – Глен проводил удаляющуюся Патрицию. – Доброго денька! Что у тебя на обед?

– Вареная курица и тушеная несолёная отвратная брюссельская капуста. – Зум-Зум показала внутреннее содержание своего контейнера.

Глен нахмурился:

– Это не выглядит, как капуста с курицей. Скорее похоже на двойной бургер с картошкой.

– Такое бывает иногда в особо пасмурные дни… Черт, Глен! Мать всучила мне этот контейнер. Сколько я с ней не бьюсь, до нее никак не доходит, что я на диете! Что бы ни говорила, меня не слышат. И я не могу просто так выкинуть это – с детства не приучена выкидывать еду – и если я его не съем, она будет пилить меня до скончания веков! Патриция не ест мясо, и отдать мне бургер некому. Не переживай, Глен, я сожгу его на тренировке.

– Чего задницу мучить? Давай сюда! – он потянулся к боксу с едой.

– Что? Нет! Это домашнее приготовление, моя мать не жалеет калорий! Кажется, картошка вообще на сале жареная.

– Давай сюда. А ты съешь мой! – Глен протянул ей квадратный синий контейнер. – Мне запрещено есть школьную еду, потому что в ней используют консервированные продукты. Удивлена? Я тоже ношу еду с собой. Рис с семгой.

Когда Зум-Зум открыла крышку, количество еды ее поразило. Года четыре назад родители Зум-Зум притащили в дом кошку на передержку, забота о животном легла на плечи Зум-Зум. Ей приходилось чистить лоток, кормить животное, иногда мыть ее, и пихать таблетки от глистов в упрямое кусачее создание. Зум-Зум тогда научилась многим вещам, например, обрабатывать царапины от когтей, или чистить кошкин туалет с минимальным прикосновением к нему. Так же ее посетило прозрение в сфере биологии – из кошки выходило намного больше, чем входило.

И все эти напоминания нахлынули на нее в этот момент потому, что порция Глена оказалась не больше кошкиной, и, кстати, называлась так же.

– Чем плохи кончервы? – спросила Зум-Зум.

– Они готовят из полуфабрикатов, добавляют глютоматы, маринады и прочую дрянь. Пальмовое масло, много соли, все дела…

– Хм, – только и отозвалась Зум-Зум, она испугалась, что Глен велит ей перестраиваться под его меню.

– Твое «хм» словно гром в небесах. Я знаю, о чем ты подумала. «Этот парень такой придурок! Капризная фифа!», и я с тобой соглашусь. Однако, я должен оправдаться – отец мой врач, я рос в обстановке с акцентом на сохранение здоровья, мое детство прошло под эгидой здорового тела. Если я тайком съедал картошку фри, то от чувства вины меня тошнило до тех пор, пока все не выходило наружу. Я привык, это первое. Во-вторых – губить все старания из-за похотливых фантазий с крылышками во фритюре просто глупо.

– А ты не так прост… – протянула Зум-Зум.

– Теперь, когда одной тайной меньше, поясни мне, чем я не угодил твоей подруженции? – Глен смачно откусил бок бургера.

– О чем ты? – Зум-Зум перевела взгляд с Глена на Патрицию и обратно.

– Я подхожу –