– Но ведь ты не любишь читать, – нахмурив брови, заметила Мэгги.

– Дядя Феликс хочет, чтобы я прочитал все эти книги. – Джесс печально поник головой и дрогнувшим голосом добавил: – Если я не буду читать, он заберет меня у тебя.

– Нет! – воскликнула Мэгги. – Он этого не сделает! Я ему не позволю!

В третий раз за день Джесс расплакался. Он хорошо изучил Феликса и пришел к наихудшему выводу.

– Поверь мне, – продолжила Мэгги. – Никто не посмеет забрать тебя!

– Правда?

Она снова смахнула нечаянные слезы.

– Обещаю тебе, мой мальчик. Этого никогда не случится.

Джесс улыбнулся ее словам и, взяв мать за руку, зашагал вместе с ней дальше. У Мэгги все клокотало внутри. Боже, с каким удовольствием она бы заперла Феликса в какой-нибудь темнице замка, лишь бы тот не пугал ее мальчика подобными вещами! И ни за что не приехала бы в эту Анджеру, знай она, что изображено на стенах замка. Астрология! Как объяснить Джессу ее суть? Слава богу, что им нужно успеть к автобусу!

Вновь оказавшись внизу, они доехали к пристани, где сели на паром, чтобы переправиться на другой берег озера.

– Когда-то люди верили во многие странные вещи, – сказала Мэгги, – но это было до того, как они узнали для себя много другого.

Джесс достал из кармана кусок хлеба и кинул его одинокому лебедю.

– Я тоже начинаю это понимать. Я уже прочитал четыре книги дяди Феликса. Он будет удивлен.

Мимо них с криками пролетела чайка.

Мэгги не поверила собственным ушам. Джесс прочитал за неделю четыре книги? Разве такое возможно?

Она заговорила, осторожно подбирая слова, чувствуя, что в ее сердце прочно поселилось не знакомое доселе чувство опасности, источник которой ей по-прежнему был непонятен.

– В книге пророка Исаии, в стихе 47:13 – говорят, что в Торе эти строки изложены иначе, при случае равви Диена тебе это подтвердит, – но в Библии про астрологию и астрологов, «наблюдателей неба и звездочетов», говорится так: «Вот они, как солома: огонь сжег их, – не избавили души своей от пламени; не осталось угля, чтобы погреться, ни огня, чтобы посидеть перед ним».

Джесс радостно рассмеялся.

– Знаешь, мама, единственный огонь, возле которого я сижу, – это ты! – Он поцеловал мать в щеку и бросился к носу судна, весело крикнув, точнее пропев: – Ti voglio bene, мама! Ti voglio tanto tanto bene!

Мэгги не нашлась, что на это сказать. Вскоре они причалили к берегу и зашагали в сторону дома. По дороге она обратила внимание на то, что Джесс внимательно разглядывает всех мужчин, попадавшихся им на пути. Когда они прошли мимо одного из них, мальчик шепнул на ухо Мэгги:

– Как, по-твоему, он красивый? Ты могла бы поцеловать его в губы?

Мэгги отрицательно покачала головой. Она была готова на этом самом месте упасть в обморок.

Как будто заметив ее состояние, Джесс остановился возле скамей у подножия Ла Рокка ди Арона, чтобы мать могла присесть. Немного отдохнув, они гуськом – Джесс впереди, Мэгги за ним – двинулись дальше, по виа Семпионе, шагнули под арку ворот и оказались на вилле. Разумеется, Джесс вошел первым.

Еще пара секунд, и он уже был на террасе лодочного домика. Придя туда, Мэгги увидела, что сын ее с головой ушел в чтение одной из присланных Феликсом книг. Как оказалось, «Бхагавад-гиты». Это еще что такое? Мэгги сняла шляпу и, вытянувшись в соседнем шезлонге, задумалась о странных вещах, о которых говорил Джесс, о его внезапном интересе к чтению. Она лежала и прислушивалась, ожидая, что в любой момент придет Антонелла и начнет готовить обед.

– Ты сказал, что любишь читать по ночам, верно? – спросила она Джесса и погладила сына по голове.

– Да, мама, но эта книга – особенная.

– А ты не забыл о своем обещании? Ты сказал, что, когда мы вернемся домой, ты возьмешься учить отрывок из Торы.

Джесс бросил на мать вопросительный взгляд.

– Я выучу, мама. Но ты только послушай это.

Он показал место на странице и протянул ей книгу. Затем встал и с чувством продекламировал:

Кришна, Кришна,

Теперь, когда я гляжу

На моих воинов, приготовившихся к битве,

Мои руки слабы,

Во рту у меня пересохло.

Все мое тело трепещет.

Волосы встают дыбом.

Кожа моя как будто горит.

Стрела Гандивы

Выскальзывает из моей руки.

Мой разум в смятении,

Я не могу устоять на ногах.

Кришна, я вижу зловещие предзнаменования!

На что мы можем надеяться

После убийства воинов?

Мэгги потрясенно слушала сына. К ее удивлению, он неожиданно взорвался хохотом.

– Разве это не чудесно, мама? Ну, скажи, разве это не так? Почему равви Диена не учит меня вот таким интересным вещам? В этой книге рассказывается о принце Арджуне и его колесничем Кришне, а на самом деле он был переодетым богом.

Мэгги в панике посмотрела на книгу.

– Джесс, откуда это у тебя?

– «Гита» означает «песня». «Бхагавад» означает «Бог». Это самая важная книга для всех индусов.

– Индусов?

– Да, мама. В ней рассказывается о великой битве; точнее, она начинается с ее описания. Арджуна не знает, как ему следует поступать, потому что с обеих сторон его окружают родственники. Когда Кришна отвечает Арджуне, он разъясняет ему основы индуизма. Он говорит прекрасные вещи. Вот, например, такие:

Тот, кто сгорает от блаженства

И страдает болью

Каждого страждущего живого существа,

Создает собственное блаженство и страдание,

Тому говорю я высочайшие…

Мэгги растерянно посмотрела на сына. Откуда этот интерес? Ведь гены Джесса не от Будды, не от Мухаммеда или Кришны, а от Иисуса Христа. И пусть горение блаженством и страданием других людей в чем-то перекликается с призывом возлюбить врагов своих, однако в Нагорной проповеди нет ничего общего с астрологией, Кришной или поиском мужчины для собственной матери!

По мнению Мэгги, для Джесса вернее всего было бы начать с иудаизма, который зиждется главным образом на Ветхом Завете, и с основ учения Христа. Ведь, в конце концов, он был евреем. Об индуизме не может быть и речи. Если Джесс не станет приверженцем религии, которую он сам, как потомок Иисуса, должен подпитывать и вдохновлять, разве это не станет великой катастрофой? Интересно, сколько страниц этой вредной книги он успел прочесть? Зачем Феликс подсунул ему ее еще до того, как мальчик успел крепко усвоить собственные традиции? Мэгги мысленно отругала себя за то, что потратила утро на ненужные мысли о Сэме, когда Господь возложил на нее ответственность за сына. Неужели она все испортила?