— Жду, любимая.

Оказывается, у Левицкой в порядке вещей было на ужин найти ресторан пошикарнее, заказать там что-нибудь, в то время как одинокий муж, как водитель загулявшего начальника, терпеливо ждал её за рулём, меланхолически пережёвывая хот-дог.

— Он у неё как раб, — сказал Платов, вычитав очередную сводку. — Носильщик, телохранитель, пробивная сила и безвольная тварь.

— Удивительно. Как бабы умеют подавлять мужиков…

Неожиданно грянул гром среди ясного неба. На северо-западе Москвы террористка-смертница взорвалась, унеся с собой одиннадцать жизней ни в чём не повинных людей. Полицию привычно перевели на усиленный режим работы.

Тем временем в телефонных переговорах Левицкой начали звучать тревожные нотки. Она разговаривала со своим адвокатом, который консультировал и улаживал отношения с правоохранительными органами.

— Твои знакомые из полиции ничего не делают, — возмущалась Ирина.

— Они вернули тебе машину, картину и квартиру. Этого мало?

— Но Кононенко на свободе. Тут слухи доходят, что Цеховик решил в полицию обратиться.

— И бог с ним. Когда пишут друг на друга заявления, правым оказывается тот, кто успел написать раньше.

— Я нервничаю, понимаешь. Эта мерзкая тварь портит мою деловую репутацию. Антикварный салон на носу. И я должна поправить свои финансовые дела. Твои полицейские дорого берут.

— А может, проще отдать Цеховику деньги и разойтись?

— Деньги? Отдать? Никогда! — Это было сказано с фанатичной решимостью.

На следующий день Левицкие опять пропали из эфира. Один разговор у Ирины был, да и тот странный. Звонил её деловой партнёр. Она сказала, что не может сейчас говорить и все вопросы позже.

— Опять в подполье решили уйти? — раздосадованно произнёс Шведов, разукрашивая маркером очередную сводку ПТП из толстой пачки, разложенной на его столе. — Если Камбала не подготовит все документы в течение ближайших дней, я пищу рапорт на руководство министерства. Пускай проводят служебное расследование.

— Давно пора, — кивнул Платов.

У Шведова на столе затрезвонил городской телефон. Женский голос произнёс:

— Вас беспокоят из Главного управления на транспорте. Вы ставили на сторожевой контроль перемещения Левицких?

— Было такое. — Шведов писал транспортникам письмо с целью отслеживания передвижения фигурантов по железной дороге и авиатранспортом.

— Фигуранты на завтра взяли билет до Минска на 131-й поезд Москва — Брест. Отправление в двадцать три тридцать с Белорусского вокзала.

— Новость, однако… Вы нам очень помогли. — Шведов положил трубку и произнёс: — Всё-таки валить решили.

— Ну вот, началось в деревне утро!.. Значит, информация утекла, — скривился Платов.

— Да она вечно течёт, — сказал Шведов и витиевато выругался. — Не контора, а дуршлаг какой-то.

— Кто слил-то, интересно.

— Что не мы с тобой — факт. Скорее всего, со следствия или из прокуратуры. Если они сейчас разбегутся, дело, считай, загублено. Будешь по всему миру их искать. Надо их принимать. Сейчас докладываю начальству и едем в следствие.

Через полтора часа они были в Газетном переулке, в так хорошо знакомом тесном кабинете.

— Рано их задерживать, — скривилась Лукашкина. — У меня ещё обыски на подмосковный дом Омарова не готовы.

— Это уже не важно, — отмахнулся Шведов.

— Ну ладно, — нехотя согласилась следачиха. Похоже, ей было лениво сейчас участвовать в обысках, допросах, задержаниях. — Кто будет принимать участие в следственных действиях?

Обыскивать предстояло две галереи, две квартиры, реставрационный Центр Грабаря. Работы непочатый край. По тревоге подняли весь отдел ГУБЭПа МВД РФ, в котором работал Шведов. Платов задействовал пару оперов со своей конторы. Договорились с Минкультом о складе для хранения изъятых картин. Непосредственный руководитель Шведова сообщил, что коммерсанты обещали подогнать понятых и пару «Газелей» для перевозки изъятого.

Под штаб операции выделили актовый зал в Следственном департаменте в Газетном переулке. Там воцарилась многолюдная суета, звонки, толкотня.

Шведов, сидящий за длинном столом, набрал номер начальника отдела скрытого наблюдения:

— Георгич, мы наших клиентов завтра ранним утром под приёмку готовим.

— Герман, ты чего?! — послышался в ответ возмущённый голос. — Ни одного экипажа нет! Мы сейчас все по терроризму работаем и экстремистам. Указание с самого верха.

— Георгич, хочешь, на колени встану? Нам их нужно завтра утром взять! Они валить готовятся.

— Вот чёрт. — Георгич задумался. — Хорошо. Пожалуй, смогу перекинуть с других объектов. И получу по шапке.

— Я тебе памятник возведу! Нерукотворный!

— Подожди радоваться. Одну бригаду могу круглосуточно. Вторую придётся на ночь снимать. У меня люди несколько суток без сна. За кем как выставляемся?

— Круглосуточно будем контролировать Левицких. Они валить решили. А Носорог ровно дышит. Никуда он не денется.

— Решили, — начальник отдела разведки дал отбой.

Через час одна бригада «наружки» выставилась около «Галереи классического искусства» на Остоженке. Другая отправилась к метро «Таганская» к гламурному ресторану «Гусятникоff», где, как следовало из прослушки, Носорог назначил деловую встречу. Остаётся только зацепить фигурантов. Этот вопрос был решён, и на листке плана Шведов поставил соответствующую отметку.

— Вот ещё, — сказал он. — Левицкий — здоровый, как бык. Нужно спецназ брать.

— Да ладно, — отмахнулся Платов. — И не таких брали.

— Тебе гладиаторские бои нужны? — возразил Шведов. — Пускай ласты клиентам крутят те, кому по службе положено. Тем более у Левицкого травматический пистолет есть и газовик. Может, и настоящий ствол заныкал.

— Хорошо, — поморщился Платов.

Ожидалась бессонная ночь. А может быть, и не одна. Реализация — это как чемпионат. Год тренируешься, а потом в одном броске должен выложиться и получить медаль.

В восемнадцать часов служба наружного наблюдения сообщила, что приняла Левицких, которые вышли из галереи и уселись в машину. Ещё через два часа из «Гусятникоffa» вылез поддатый Носорог.

В девять вечера в актовом зале собрали толпу оперов и следователей. Шведов, Платов и следачиха расположились за столом президиума.

Людей поделили по экипажам, старшим передали конверты с инструкциями и постановлениями.

— На телефоне в штабе остаётся группа — следователь и два оперативника, — завершил свою речь Платов. — На случай каких-либо непредвиденных ситуаций и для координации. Порядок сбора определяют старшие групп. Начинаем по сигналу. Ну что, с богом, ребята…