Сара считала, что этот костюм прекрасно демонстрирует царственность и самоуверенность. Именно такой она и хотела быть в присутствии Бейнтона.

Что касается его, то в ее воображении он был одет довольно мрачно. Что-нибудь красно-коричневое. У него был смиренный, сокрушенный вид. Эта картина была такой утешительной… Однако нельзя сбрасывать со счетов реальность.

Бейнтон никогда не смирится перед ней.

Она почувствовала сожаление, и ее мысли обратились к тому, чему уже никогда не суждено сбыться.

Ее охватило одиночество.

Бейнтон никогда не увидит ее пьесы. Это ниже его достоинства. И ее матери больше нет. Разочарование, цинизм и пристрастие к опиуму скоро свели ее в могилу, и, кроме Сары, не было никого, кто тосковал бы о ней.

Сара оглядела свою комнату и увидела ее глазами Бейнтона. Здесь не было ничего от нее. Это была пустая оболочка по сравнению с той жизнью, которую она когда-то вела, и женщина была безумно рада, что Шарлен уехала и благополучно обитает вдалеке от всего этого. Ее жизнь теперь в Бостоне. У нее будут дети, любовь и все, что приходит вместе с ними — все то, что потеряно для Сары.

Возмущение Сары угасло, и ей хотелось плакать. Нужно лечь в постель. Завтра будет важный день. Она встретится с Джеффом и Чарльзом, чтобы обсудить свою постановку. Герцогу Бейнтону не удастся нарушить ее планы.

Она разделась, аккуратно свернула костюм Сирены и уложила в коробку. Надев через голову плотную хлопковую ночную рубашку, она задула свечу. Ее койка была очень неудобной, но она постаралась убаюкать себя приятными мыслями о завтрашнем дне и уснула беспокойным сном.

Обычно она не видела снов, но эта ночь была исключением. Саре снилось, что она идет по темному и опасному месту, в котором раньше никогда не бывала, но она находилась там не одна. Рядом был герцог Бейнтон, он защищал ее и указывал дорогу. Она радовалась, что он рядом, потому что вокруг слышались насмешливые, дразнящие голоса. Ей даже казалось, что она видит лица, но в этом смутном, запутанном сне не могла как следует их рассмотреть.

Она была уверена лишь в том, что рядом Бейнтон… И тут раздался стук.

Услышав этот звук, Бейнтон остановился, а Сара продолжала идти вперед. Она подумала, что он догонит ее, но герцог не двигался. Он просто исчез, и она осталась одна с этим ужасным стуком, который становился все громче и настойчивее…

Сара встрепенулась, проснувшись и с изумлением обнаружив, что она дома, в постели, а не идет по темным улицам. Все ее тело болело, словно она прошагала не одну милю, — и тут она вспомнила, что так оно и было. Прошлой ночью она неплохо размялась, а вот выспаться и как следует отдохнуть ей не удалось.

— Миссис Петтиджон! Проснитесь! — раздался голос герцога Бейнтона, продолжавшего колотить в ее дверь.

— Что же там такое?..

Сара наскоро пригладила волосы. Перед сном она не стала заплетать косу, и сейчас их тяжелая густая копна была спутана. Часть лица отекла, будто она слишком долго спала, в глазах чувствовалась резь, словно их засыпало песком. Она протерла глаза.

— Миссис Петтиджон, откройте дверь. Я должен обсудить с вами очень срочное дело.

Из-за двери пробивался свет, словно уже настал день, но это было невозможно.

До сознания Сары дошло слово «срочное». Что может быть такого срочного, о чем он не мог сказать ей вчерашней ночью? Она сразу же подумала о Шарлен.

Сейчас, во время англо-американской войны, переписка между Сарой и ее племянницей была затруднена. Если кто-то и мог получать информацию от Шарлен, то лишь могущественный герцог Бейнтон.

Ее охватил страх за Шарлен. Она подскочила к двери и распахнула ее. Оказалось, что свет, пробивающийся снаружи, исходит от фонаря в его руке. Прищурившись, Сара еще шире распахнула дверь.

— С Шарлен все в порядке? — спросила она.

— Да, конечно, — ответил он, без приглашения проходя мимо нее в комнату. Сняв шляпу, он положил ее на стол, рядом поставил фонарь.

— Тогда к чему такая срочность? — в замешательстве спросила Сара.

Но Бейнтон не обращал на нее внимания. Он остановил взгляд на ее босом большом пальце ноги, который виднелся из-под длинной ночной сорочки. Сара вспомнила, как тепло звучал его голос, когда он поинтересовался, какая еще часть тела у нее обнажена. Она быстро спрятала ногу под сорочку, но он тут же перевел внимание на спутанные волосы, разбросанные по плечам. На что бы он ни смотрел, его взгляд был похож на прикосновение, и ей хотелось от него спрятаться.

Внезапно он объявил:

— Я хотел бы провести с вами ночь.

Эти слова не сразу дошли до ее еще сонного сознания, но как только это случилось, она чуть не расхохоталась… Но тут же поняла, что он совершенно серьезен.

Его присутствие, его личность заполняли каждый уголок этой жалкой комнаты. Он был слишком хорош, чтобы в ней находиться. Слишком полон энергии и жизни.

И сознания собственной значимости.

Стоя у все еще открытой двери, Сара произнесла:

— Этот факт был установлен еще вчера, когда вы сказали что-то о моей груди и сделали комплимент моим ногам, ваша светлость. Думаю, вас не удивит мой ответ — нет. А теперь спокойной ночи или доброго дня — в зависимости от того, который теперь час.

И она жестом попросила его выйти.

Но он не двинулся с места.

— Выслушайте меня, и … — он продолжил, словно предполагая, что убедить ее не удастся, — если вы все еще будете настаивать, чтобы я ушел, я это сделаю.

— Если?

Несмотря на свой сарказм, Сара ощутила любопытство. У Бейнтона никогда не было любовниц. До нее доходили слухи, которые передавали друг другу актрисы и танцовщицы — они всегда были в курсе таких вещей. Он был самым желанным холостяком в Лондоне и самой вожделенной добычей для любой женщины не самых строгих правил.

Кроме того, она никогда не получала подобных предложений.

Да, когда она была моложе, за ней гонялись мужчины. Однако после того мучительного фарса, в который превратился ее брак, она больше никого не подпускала близко к себе. Пожалуй, ей больше нравилось быть хозяйкой своей жизни. Плохой муж вполне может привести женщину к таким выводам.

Она закрыла дверь.

— Говорите.

— Я вам не нравлюсь. Я понимаю, — поспешил он прибавить, — но я не настроен против вас.

Это было для нее новостью.

— Я считаю вас упрямой, — добавил он, — и иногда неразумной, но это не преступление.

— Как это мило с вашей стороны, ваша светлость.

Бейнтон не обратил внимания на ее насмешливый тон. Вместо этого он зашагал по ее тесной комнате точно так же, как всего час или два назад шагала она.