– Какая неожиданность: вы тоже здесь, – сказала она. Сердце Джулии гулко билось где-то у горла. – Мы снова встретились.

– Не желаете ли пройтись? – спросил он и, скрывая за вежливостью истинного джентльмена намерения опытного искусителя, предложил ей руку.

Джулия его жест проигнорировала, хотя внутренне не могла не признать, что на роль телохранителя он подходил лучше всех.

– Да, благодарю вас, мне хотелось бы прогуляться… Но если не возражаете, одной. В Индии я привыкла бродить в одиночестве.

Хит посмотрел на темные аллеи сада.

– Я не могу этого позволить, – извиняющимся тоном произнес он и покачал головой.

– Не можете позволить…

– Военная дисциплина, и все такое. – Он пересек террасу и приблизился к Джулии, по дороге сунув сигару в горшок с каким-то растением. – В данный момент я всего лишь выполняю приказ.

Она скрестила руки, чувствуя растерянность. Ей не хватало воздуха. Право, Хит слишком далеко зашел в своей ответственности за нее.

– Так дело не пойдет.

– Согласен, – отозвался он, смущенно улыбаясь.

– Согласны?

Он шагнул в круг лунного света и прямо встретил ее изумленный взгляд. Серебристый лунный свет и тени лишь усиливали привлекательность его лица.

– Как давно умер ваш муж?

– Четырнадцать месяцев назад.

Он помолчал. Она почти видела, как он мысленно оценивает события этого периода. Четыре месяца на плавание из Индии. Еще месяц или около того на визиты к родным… Поддержка Рассела помогла ей справиться с болью, когда она была слишком расстроена, чтобы ясно мыслить. Рассел поджидал Джулию в Дувре, заранее снял ей номер в гостинице, чтобы она отдохнула, и лишь потом поспешил отвезти ее к постели больного отца. Он позаботился обо всем. Буквально ошеломил вниманием и учтивостью. Да, именно так. Теперь она начала приходить в себя, спустилась с небес на землю и была наконец способна думать самостоятельно. Временами она жалела о том, что приняла предложение Рассела, не дав себе толком отдышаться. Однако ей не хотелось вновь оказаться одной, а он выказал себя преданным и падежным другом. Они оба хотели детей, и Джулия страшилась лишь того, что они еще недостаточно знают друг друга.

– Хотите прогуляться? – внезапно спросила она Хита, слегка смущенная его настороженным молчанием, напоминая себе, что он действует в ее интересах.

И он не виноват в том, что в его присутствии ее сердце билось как бешеное.

Хит окинул сад внимательным взглядом.

– По размышлении, нет. Вероятно, внутри дома будет безопаснее.

Безопаснее? Но от какой угрозы? Она пошла рядом с ним. В воздухе повисли вопросы без ответа. Неужели он имел в виду, что ее общество несет ему угрозу? Если он испытывал к ней какие бы то ни было чувства, то скрывал их слишком хорошо. Казалось, это должно было ее успокоить.

– Вы действительно думаете, что Рассел в опасности? – спросила она.

– Рассел так считает. – Хит повернулся к ней, и взгляд его проницательных голубых глаз вонзился ей прямо в сердце. – Оклер способен на все. Это я знаю по опыту. А вот чего я не знал, так это что он приступил к действиям. Я надеялся, что мы больше о нем не услышим.

Джулия должна была сознаться, что испытывала очень приятное чувство, прогуливаясь рядом с этим крепким широкоплечим мужчиной. Он мог разрушить ее самообладание, она могла не доверять своей выдержке, находясь с ним наедине, но никто не мог усомниться в его способности ее защитить. И не могла она оспорить мнение Одри Уотсон, что общество Боскаслов ошеломляюще действует на чувства. Да и разве можно забыть, что именно этот мужчина обладает необыкновенным талантом обольстителя?

Джулия окинула взглядом сад и тихо ахнула:

– Ваша сигара… она все еще дымится в том горшке.

– Пусть дымится, – ухмыльнулся он.

– Но там, где дым…

– Там обычно поблизости один из Боскаслов.

Пусть дымится!.. Ничего себе!

Джулия ощущала, что в ней тоже медленно тлеет пламя, готовое вспыхнуть в любой миг. С этим настроением она спустя минуту вошла в бальный зал и вновь погрузилась в его душное, озаренное свечами тепло. Как и можно было ожидать, несколько гостей уставились на них, некоторые просто из любопытства, другие – не скрывая удивления. Хит, казалось, не замечал этого, или же ему было все равно. По правде говоря, он привлекал больше внимания, чем Рассел, который так жаждал интереса общества и наслаждался им. Джулия высоко держала голову и даже позволила легкой полуулыбке играть на губах. Если бы не Хит, она осталась бы на воздухе еще на полчаса или даже на час. Рассел не поверил ей, когда она предупредила, что растеряла все светские манеры. А может быть, она утратила терпимость к подобной чепухе. Ей пришлось иметь дело с проблемами, гораздо более сложными и серьезными.

Хит отвернулся, чтобы побеседовать с пожилой парой, но продолжал держать Джулию за руку, не давая ей ускользнуть. До нее донеслись обрывки разговора группы пышно разодетых матрон, стоявших неподалеку.

– …и даже не хватает приличия одеться в полутраур.

– …Ну чего можно ждать от вдовы, которая прострелила мужчине… я не могу даже произнести это слово!

Хит огляделся и прервал свой разговор, объявив:

– Задницу. Она выстрелила этому ублюдку в задницу. Я, правда, не знаю – в левую или правую ягодицу. Вам следует спросить об этом ее саму.

– О, никогда!.. – воскликнула матрона.

– Пожалуй, стоило бы, – возразил он с дьявольской ухмылкой. – Это могло бы принести вам большую пользу. Возможно, даже удержало бы вас от повторения сплетен на балу.

Хит сердечно раскланялся с пожилой парой, ответившей ему одобрительными улыбками. Затем, взяв Джулию под руку, он повел ее на середину зала, под мерцающее сияние трехъярусной хрустальной люстры. Туда, где все могли их рассмотреть. Ну конечно, самый желанный и востребованный повеса и печально прославленная вдова, прострелившая задницу английскому солдату.

– Благодарю вас, – сухо произнесла она, когда с оркестрового помоста донеслись звуки веселого контрданса. – Это должно невероятно вознести мою репутацию.

Его ответа она не расслышала. Низкий голос Хита был совершенно заглушён внезапным взрывом скрипок, виолончелей и флейт, которым разразился оркестр. Впрочем, Джулии показалось, что дерзкий шалопай откликнулся:

– Так все-таки в левую или в правую?

Она ощущала себя неуклюжей, и негнущейся, как деревянный щелкунчик. Другие танцующие пары исподтишка бросали ил них любопытствующие взгляды, возможно, сравнивая непринужденную грацию Хита с неуверенными движениями Джулии. Они словно ждали, что она вытащит пистолет и начнет ни расстреливать по одной все свечи в люстре. Ее раздосадовали собственные размышления о том, как воспринимают ее люди. Ей была ненавистна мысль, что какие-то ее слова или поступки могут поставить в неловкое положение Рассела, подорвать его репутацию, над которой он так долго и старательно трудился.