Гришка с Тихоном в самой дальней клетке предпочитали отмалчиваться.

— Эй, олухи царя небесного! — крикнул дружинникам худощавый. — Объясните нам, невинным жертвам всего этого безобразия, каким-таким макаром эта навья дрянь вдруг ни с того ни с сего надумала взять вас себе в мужья.

— Во-во!!! — согласно загудели прочие Семены.

Один из разбойников уже третьи сутки пытался открыть заговоренной соломинкой амбарный замок на клетке; но у него пока ничего путного из этой затеи не выходило. Видать, с сильным запорным заклинанием попался замочек.

— Ну что молчите, мордатые?

— А чё тут говорить? — удивился Тихон. — Сделанного уже не воротишь. Учудили глупость, теперь нам и отвечать.

— Так вы что же, и впрямь к этому Лиху сватались? — все не отставали со своими расспросами Семены.

— Ну, не совсем, — смутился Гришка, — Мы, когда по лесу от дровосеков сиверских драпали, в одну избу забежали, вроде как нежилую на первый взгляд…

— И какой же это дурень в избе от преследования скрывается? Да дровосеки в первую бы очередь брошенную избушку проверили и вас там сразу сцапали…

— Мы тогда об этом не подумали, — виновато шмыгнул носом Тихон.

— Не подумали… — передразнил дружинника худощавый. — Экие вы дурни. Ну и что потом было?

— Ну, сидим мы, значит, в избе этой непонятной, дух переводим, — продолжил Григорий, — и вдруг слышим, хромает кто-то…

— И что ж вы тогда не убежали?

— А мы оцепенели от страха великого… И вот глядим — в избу Лихо заходит, одноглазое, кривое, усмехается… Ага, говорит, свататься, значит, пришли…

— Ну а вы что?

— Мы молчим.

— Вот и дурни!

— А вы поставьте себя на наше место!

Семены переглянулись, вспоминая, ЧТО Лихо проделало с каждым из них в самом начале постыдного пленения, когда внезапно напало на замаскированный в лесу тайный лагерь.

— Ну и как же вы в тот раз спаслись? — продолжали расспрашивать Семены.

— В оконце выпрыгнули, — нехотя ответил Григорий.

— А я с разбегу стену прошиб, — кичливо похвастался Тихон.

— М-да, — вздохнули разбойники. — А мы, значит, ни за что пострадали…

И Семены грустно так затянули: «Ой да вдоль берега, да вдоль речушечки ладья белая к солнышку плывет».

— Снова поют! — ужаснулся Тихон, уткнувшись лбом в холодные прутья.

— А у берега, а у берега красна девица… — тоскливо выводили разбойники, — сиротинушка ясна сокола добра молодца из-за морюшка ждет-пождет…

Что-то громко щелкнуло.

Угрюмое пение как по команде оборвалось.

— ОТКРЫЛ! — радостно воскликнул один из Семенов. — Все-таки обыкновенным оказался.

— Молодец, Ювелир, ты у нас голова! — Разбойники радостно хлопали по спине тщедушного усатого мужичонку. — Золотые руки!..

— Выпустите нас! — в один голос завыли княжьи племянники.

— И нас! — подхватили из своей клети лодочники.

— Тихо! — Семены к чему-то прислушались. — Лихо идет!

Пленники замерли.

К ним в подземелье и впрямь кто-то спускался, хромой, кошмарный…

— Ювелир, скорей верни замок на место!

Ювелир не сплоховал и живо навесил замок обратно на дверцу, успев, однако, предварительно вставить внутрь маленькую деревянную щепочку, дабы простой механизм внезапно не защелкнулся. Со стороны же все выглядело как и прежде, замок находился на месте.

Пламя в висящей на стене масляной лампе покачнулось, и в подземелье появилось Лихо. На клюку опирается, глазом здоровым блестит, зубом цыкает.

— Суженые вы мои, ряженые, — полоумно взвыла«красотка», приближаясь к клетке с женихами.

Бравые дружинники вздрогнули.

На образине было куцее платьице с умопомрачительным вырезом. На всклокоченной голове кокетливо повязан ярко-красный бант. Ножки у Лиха, понятно, оказались слегка кривоваты, как если бы «красотка» с детства занималась кавалерийской ездой, и чем-то неуловимо напоминали неровную букву «П». Лучше, пожалуй, и не скажешь.

А вот груди у навьего суккуба были что надо, любая молодка позавидует, вот только… не были ли они искусственными, мало ли чего ненормальная себе за пазуху напихала.

«В принципе, — лихорадочно соображал Гришка, — не так уж все и плохо. Ее бы хорошенько отмыть, в особенности физию, волосы причесать, зубы у ведуна вставить — и будет, пожалуй, ничего. Но вот характер…»

— Ты о чем это задумался, касатик? — поинтересовалось Лихо, кокетливо глядя на Григория.

— Да вот о предстоящей свадьбе, — честно ответил дружинник.

— Свадьба… — Навье отродье в предвкушении закатило единственный глаз (второй был закрыт ярко-синей повязкой). — Мальчики, вы просто не представляете, сколько лет я ждала этого волнующего момента…

Гришка с Тихоном в очередной раз содрогнулись.

— На свадьбе будет много знатных гостей, — продолжала ворковать «красотка». — Даже сам Водяной заглянуть обещал, Кощей, правда, приехать отказался, визу, мол, ему на поверхность не дают. Ну да ладно, обойдемся и без него.

— А что будет с нами? — робко поинтересовался один из Семенов.

— С вами? — Лихо осторожно поправило съехавший набок бант. — Вы будете закуской ко второму.

— А с нами? — напомнили о себе лодочники.

— А вы — десертом.

— Леший тебя побери, это несправедливо! — вскричал Ювелир. — Ильи Муромца на вас всех нет.

Навье отродье зло рассмеялось:

— Сгинул Муромец!

— Как так сгинул? — опешили русичи.

— А вот так! Вышел один на один с врагом несметным и в тот же час сгинул, как и не было. Мне барабашки лесные рассказывали.

— Кто же теперь защитит Русь-матушку? — не на шутку забеспокоились Семены.

Гришка же с Тихоном о своей встрече с былинным богатырем благоразумно промолчали. Синяки у них после этой встречи кое-где до сих пор не сошли.

— Ну ладно, заболталась я тут с вами, — зевнуло Лихо. — Мне к свадьбе нужно готовиться. До скорой встречи, мальчики. Сегодня вечером вас ждет брачное ложе!

От подобной перспективы братьев затрясло с удвоенной силой.

Послав напоследок княжьим племянникам зловещий воздушный поцелуй, «красотка» кривобоко поковыляла прочь из пещеры.

— Какое еще брачное ложе? — визгливо переспросил близкий к обмороку Тихон. — Оно… вернее, она в своем уме?!!

— Лучше уж брачное ложе, чем кипящий котел с овощами! — философски изрек один из Семенов. — Вам, считай, повезло. Вы еще легко отделались, нам же уготована незавидная участь.