– Стыдно? Мой отец один из самых успешных людей своего времени. Почему это стыдно?

– Потому что он не смог стать успешным отцом. Мне жаль, что вы не знали человека, которого знала я. Гарри, которого знала я, был отличным парнем, Гаррисон.

Она впервые назвала его по имени, даже сама удивилась, как легко это сорвалось с губ и как приятно было произносить его имя. Гаррисон, казалось, тоже удивился. Хотел что-то сказать, затем, очевидно, передумал и отвел глаза. Какая-то причудливая игра света оттенила их, превратив гнев и злобу в тихую печаль.

– Знаете, в вас немало от отца. Я сразу же заметила это, когда мы говорили в библиотеке.

– Значит, говоря, что я кого-то вам напоминаю, вот кого вы имели в виду.

Она кивнула.

– Но у нас с ним нет и не было ничего общего.

– Вы похожи на него внешне.

– Неудивительно, у нас одни гены.

– Вы сразу же при встрече рассказали мне шутку. Так же повел бы себя и Гарри.

– Множество мужчин повели бы себя так же, пытаясь произвести впечатление на… – Он резко замолчал и поспешно добавил: – В общем, так поступает большинство мужчин.

– И все же это напомнило мне о Гарри.

– Он приводил меня сюда однажды. Мне тогда было лет шесть или семь. Он хотел показать, как люди приобретают и теряют целые состояния. Говорил, что этот хаос заставляет весь мир работать и функционировать, и нет на свете ничего важнее денег, ибо на них можно купить все, что угодно. Понимаете, не только что-то материальное, а все, абсолютно все. Приключения. Воспитание и культуру. Ум и интеллект. Друзей. Единомышленников. Даже правительство. Не говоря уже о таких мелочах, как уважение, достоинство и любовь.

Грейси хотелось опровергнуть это, убедить в том, что Гарри никогда не был циничным и не стал бы говорить столь жестоких холодных слов. Тем более ребенку. Тем более собственному сыну. Человек, которого она знала, был уверен, что деньги – причина всех проблем в жизни, а не их решение. И он знал, что поступки человека, а не его доход, определяют уважение, достоинство и любовь.

– Любовь нельзя купить.

– Неужели?

Она отрицательно покачала головой. Он снова бросил взгляд в торговый зал.

– Возможно, нет. Но можно купить нечто, что дает почувствовать подобное.

– Это невозможно. Да, наверное, если лгать себе, будто это так, до тех пор, пока сам не поверишь, но…

– Но что?

– Ничего.

Он долго и пристально изучал ее, будто какой-то частицей себя пытался проникнуть внутрь ее существа. Но особенно странно, что эта чужеродная ей частица должна мешать, точно острый камешек, царапающий кожу. Но ей, напротив, становилось приятно и тепло, словно луч летнего солнца скользит по лицу.

– Вы, должно быть, проголодались. – В его голосе послышалась легкая хрипотца.

У Грейси будто что-то вспыхнуло внутри, разливая по телу томительное тепло. Она не смела взглянуть на него, боясь увидеть в прекрасных голубых глазах ответный огонек. Как же он делал это, любую ситуацию превращал в почти сексуальную? Так случилось в библиотеке и вчера за завтраком. Похоже, этот мужчина обладает незаурядными способностями.

– Немного.

– Мама предложила, чтобы я отвел вас на обед в клуб отца. К тому времени, как мы доберемся, там уже все будет готово.

– Обед – это здорово.

Даже если это очередная возможность для них обоих найти новый повод для противостояния. По крайней мере, еда поможет успокоить дикого зверя, кажется, поселившегося в ее желудке. Впрочем, теперь ей хотелось найти способ усмирить и дикие неукротимые мысли, вдруг появившиеся и занявшие много места в голове.

Гаррисон наблюдал за Грейс с противоположной стороны столика в клубе «Космополитен клаб» и прилагал все усилия, чтобы не замечать, как, окруженная изысканным великолепием стиля ардеко, она выглядит подобно чарующей и соблазнительной героине таинственной черно-белой драмы сороковых годов. Костюм, подчеркивающий фигуру, цвета запретного плода, был застегнут достаточно высоко, что вполне приемлемо для профессионального круга, и все же оставлял открытым достаточно, чтобы заставить мужчину желать как можно скорее преодолеть преграду в виде стола, разделявшего их, и начать расстегивать пуговицы. Сегодня ее волосы были распущены и, собранные с одной стороны, струились с другой, загадочно скрывая лоб, что окончательно превращало ее образ, подобный Веронике Лейк, в роковую женщину. Не хватало, пожалуй, ярко-красной помады. Макияж она сегодня, как обычно, не использовала. А это означало, что в ней снова сочетались сексуальная красотка и девушка, живущая по соседству, что заставляло его желать… Нет, не лучшая идея думать о том, чего именно желать заставляла его ее внешность. Возможно, стоит заглянуть в меню и определиться, чего он хочет. Помимо Грейс, конечно.

Как можно возжелать ту, которая почти наверняка воспользовалась его отцом и присвоила состояние семьи? С другой стороны, какое отношение этика и нравственность имеют к сексу? Гаррисон и прежде спал с другими женщинами, близость с которыми была не вполне этична и нравственна.

Одну минуту. Он мысленно проговорил последнее предложение еще раз. «Он спал с другими женщинами, с которыми…» То есть в глубине подсознания он думал о том, чтобы переспать с Грейс? Черт возьми, когда это успело произойти? С другой стороны, почему бы и нет. В конце концов, он может извлечь какую-либо выгоду из этого предприятия.

– Что там хорошего?

– Если хотите что-нибудь легкое, советую салат с сыром бри. Если вам нравятся сэндвичи, попробуйте фирменный. Если же предпочитаете что-то более экзотическое, тогда карри с креветками.

– О, все это звучит очень аппетитно. – Она просматривала меню, затем вдруг произнесла полное разочарования «но»…

– Что такое?

– В меню не указаны цены.

Он все еще не мог определить, действительно ли она притворяется кем-то, кем не является на самом деле, или все-таки нет. Если это лишь спектакль, она, пожалуй, достойна премии за актерское мастерство. Если же не играет, то она весьма ограниченная личность из параллельного пространства. Как можно быть настолько наивной.

– Вы не знаете, что означает отсутствие цен в меню?

– Конечно, знаю, я не настолько наивна и знаю, что это значит.

– Тогда в чем проблема?

– Я не могу позволить себе обедать в подобном месте. Деньги, которые ваш отец оставил, мне не принадлежат.

– Они ваши, пока вы не передали их никому другому. – А он по-прежнему не верил, что она сделает это.

– Но…

– Послушайте, я угощаю, поскольку тоже являюсь членом клуба.

– Но… – На этот раз «но» выражало скорее удивление. Как если бы это было: «Но разве у вас есть деньги?»