– Оно принадлежало моей бабушке. Я нашел его в обувной коробке среди вещей отца. Едва увидев, тотчас подумал о тебе.

Грейси наконец заговорила:

– Ты же говорил, что закончил перебирать вещи еще в октябре.

– Да.

– Значит, думал о том, чтобы преподнести его мне, еще с тех пор?

– Его я нашел в августе. Но ты была занята школой и состоянием отца, я не хотел ошеломить тебя еще и этим.

Не хотел ошеломить? Да он сделал это в первую же минуту их первой встречи.

Он неуверенно улыбнулся:

– Что скажешь, Грейси? Ты выйдешь за меня? Или мне следовало спросить тебя об этом раньше?

Возможно, следовало. Но для чего-то подобного никогда не бывает поздно. Кроме того, теперь на нее больше не давит груз ответственности за деньги и через несколько месяцев она приступит к работе. Ах, Гаррисон так великолепен, так мил и романтичен.

– Момент просто идеальный.

«Как и ты», – подумала она.

– Как и ты, – произнес он вслух.

– Как мы с тобой, – поправила она.

Он ответил улыбкой, достал из коробочки кольцо. Грейси стянула перчатку с левой руки. Он надел ей на безымянный палец кольцо. Оно тоже подошло идеально.

– Я люблю тебя, Грейси Самнер, – нежно сказал он, прислонившись лбом к ее лбу.

– Я люблю тебя, Гаррисон Сейдж, – ответила она.

Снег продолжал кружить вокруг них, укрывая белой пеленой. Гаррисон прильнул к ее губам, и в эти мгновения Грейси подумала, как ошибалась, полагая, что клиника, первый камень которой они заложили, стала последним даром, сделанным благодаря Гарри. Нет, самый последний и самый лучший его дар только что получила она. И это часть ее самой.