«Он был частью всего, что он видел, слышал и помнил, — пишет Хэвлок. — Его работа заключалась не в формировании индивидуальных и уникальных убеждений, а в том, чтобы упорно сохранять драгоценный клад образцов. Они постоянно присутствовали в его акустических рефлексах, а также визуально представлялись перед его мысленным взором…»

Чтобы стать личностью, продолжает автор, человек должен был «перестать последовательно отождествлять себя с целым рядом полиморфных ярких повествовательных ситуаций; перестать воспроизводить всю шкалу эмоций, вызовов (of challenge), любви, ненависти, страха, отчаяния и радости, в которые вовлекаются герои эпоса. Он должен перестать разбиваться на бесконечную череду настроений».

По Хэвлоку, создание личности стало возможно с появлением письменной речи, которая позволила человеку «отделить себя от запоминаемого слова». Изменился сам характер памяти — теперь она уже была основана не на магической эмоциональной идентификации с рассказчиком или героями эпоса, но на знаке, который приобрел абстрактный характер. Соответственно, изменилось и мышление. Это позволило древнему человеку «стать во всех отношениях одним человеком, а не множеством», пишет цитируемый Хэвлоком Платон.

Основатель советской психологии Лев Выготский, который цитирует вышеприведенный пример Леви-Брюля касательно племени бороро, связывает его с допонятийным, дологическим мышлением первобытного человека, наблюдая сходное явление у детей. Такое мышление работает с синкретическими комплексами отдельных конкретных предметов. Выход из этого состояния, позволяющий сформироваться личности, связан, как в случае дикаря, так и в случае ребенка, с формированием абстрактных понятий.

Однако оставим сложный и специфический вопрос о психологических основаниях перехода от безличного родового общества к появлению личности, обозначив, что эти основания так или иначе имеются. Вернемся к социальной и исторической стороне этого процесса, которая ближе стоит к основной обсуждаемой теме.

Богданов указывает, что происходящий переход от стереотипного воспроизведения родового опыта, тождественного самому себе, к становлению индивидуального опыта и личности, связан с выделением организаторской функции патриарха, который начинает руководить производством, осуществляемым общиной. Патриарх распоряжается, другие выполняют. Опыт общины перестает быть единообразным, впервые возникает разделение труда.

Богданов считает, что выделение организаторов и исполнителей (а существование организаторов без исполнителей категорически невозможно) произошло из-за того, что опыт общины стал слишком велик и не мог быть более достоянием отдельной личности. Только к старости отдельный человек мог овладеть всем объемом опыта, и, соответственно, такой человек стал снижать свою физическую активность и организационно «руководить» физическими действиями других. На следующем этапе возникает специализация труда, которая уже окончательно отделяет людей друг от друга. Богданов пишет:

«Человек обособлялся от человека силой специализации, а затем силой конкуренции, и становился „отдельной личностью“, самостоятельным центром интересов и стремлений, воплощением которых была — частная собственность. Индивидуализм создавал перегородки между людьми, единство общественного бытия скрывалось за оболочкой внешней независимости и борьбы отдельных предприятий».

Именно здесь и начинает оформляться «граница» личности, после появления которой она уже может рассмотреть в качестве «отдельности» другого человека. По этому поводу есть знаменитое изречение Маркса, которое любили цитировать советские психологи: «Так как человек родится без зеркала в руках и не фихтеанским философом: „Я есмь я“, то человек сначала смотрится, как в зеркало, в другого человека. Лишь отнесясь к человеку Павлу как к себе подобному, человек Петр начинает относиться к самому себе как к человеку».

Итак, в первобытной общности нет отдельных личностей, а есть лишь род и каждый человек тождественно равен этому роду. Раскалывается эта общность с появлением частной собственности и утверждением патриархата. Здесь разрушаются первобытно-коммунистические отношения, но формируется личность.

Патриархат связан с появлением неравенства, подчинения и принуждения. Однако в то же самое время он связан с колоссальным скачком, позволившим человеку развивать себя, ибо до появления личности осуществлялась лишь трансляция стереотипного родового опыта и обычаев. Появившаяся специализация людей расщепила их опыт, затруднила их взаимное понимание, создала, как говорит Маркс, их отчуждение друг от друга, а затем от своего труда и собственной сущности (которую, кстати, Маркс называет родовой, то есть связанной с родом). Однако специализация дала человеку принципиально новые возможности созидания и преобразования природы, сформировала все то, что мы связываем с цивилизованностью, прогрессом, наукой и искусством, техникой. Создался индивидуализм, а значит, и предпосылки взаимной вражды людей. Однако создался индивидуум, который в дальнейшем привел к появлению величайших личных совершенств и гениальности.

Свое наиболее полное выражение индивидуализм получил в западном буржуазно-капиталистическом обществе. В нем же, по мысли Маркса, достигло своего максимума отчуждение людей друг от друга и отчуждение человека от родовой сущности. Человек максимально отчуждается от своего рода, все более и более теряют значение его связи с родными, все более и более важен он сам для себя и его личные интересы. Сегодня перед нами уже «глобальный» человек, который не привязан не только к роду, но и к национальности. Он везде чувствует одинаково себя, если реализует индивидуальные интересы.

Конечно, это наступление «глобализации» и дальнейшее усиление индивидуализма сопряжено уже не с патриархатом как таковым, а с его кризисом. Который и показывает фон Триер через слабость самого мужчины и бессмысленность его попыток утвердить порядок. Порядок буржуазной жизни и научного познания в «Меланхолии». Порядок рациональной психотерапии в «Антихристе».

Однако заглянем в недавнее прошлое, когда западное буржуазное общество существовало еще в своем классическом виде, мужчина не был слаб, а его господствующее положение и утверждаемый им порядок были еще несомненны. Что породила тогда буржуазная культура, размышляющая о роли мужского и женского?

Она породила странного юного автора с трагической судьбой по имени Отто Вейнингер, который оказал огромное, хотя и несколько шокирующее, влияние на дискурс, связанный с проблемами пола, как в Европе, так и в России. Нашумевшая книга Вейнингера «Пол и характер» вышла в свет в 1903 году.

Для нашей темы Вейнингер важен потому, что он так или иначе философски осмысливает то, что скрыто в глубинах современной западной семьи.

Отто Вейнингер родился в Австрии, он отпрыск богатой еврейской семьи и выпускник факультета философии Венского университета. В 22 года он получил степень доктора философии, в 23 года опубликовал свой труд. В свои годы Вейнингер был чрезвычайно начитан, владел древними и новыми языками. Однако вскоре после выпуска своей книги, в том же 1903 году, он покончил с собой.

Книга Вейнингера начинается с его теории промежуточных половых форм. Нет абсолютного мужчины и абсолютной женщины, говорит автор, есть лишь идеальные типы М и Ж, а каждый человек находится на определенной точке континуума между этими типами. Начало М и начало Ж представлено в определенных пропорциях во всем его организме вплоть до каждой клетки. В дальнейшем, кстати, эти