Регнару хотелось зайти в гости к давнему другу, но, поразмыслив, он решил, что жена Коэла может подумать, будто музыкант голоден и зашел просто пообедать. Она, конечно, молча покормит его, но будет «пилить» мужа несколько дней кряду. И ее можно понять – пятеро детей, привыкших к сытой жизни, к добротной одежде, учителям. После дворца им приходилось нелегко, и, хотя Коэл из кожи вон лез, чтобы обеспечить семью, денег всегда не хватало.

Вздохнув, маг отправился на городской рынок, окунувшись в шум, гам и веселье – несмотря на нехватку топлива, на поднявшиеся цены на муку, чернь не унывала. Правда, сегодня ни на одном из четырех помостов не кривлялись жонглеры с акробатами. Как-никак траур, правитель умер. Зато бродячие музыканты использовали скорбь по герцогу Лазалю, чтобы выбить слезу у горожан, вспомнив старые тягучие баллады.

Регнар разменял одну из полученных за урок «башенок» и купил горячую, с пылу с жару масляную лепешку. Съел, обжигая язык и губы, с превеликим удовольствием, как в детстве. Вытер жирные пальцы о снег, хотел было зачерпнуть пригоршню и отправить в рот, но вспомнил, как старший брат учил его в детстве: никогда, ни при каких обстоятельствах не есть желтый снег, рассмеялся и передумал. Кстати, именно братишка Ровар, умерший тринадцать лет назад от черной оспы и не оставивший наследника, как раз и промотал отцовское, и без того невеликое состояние на вино и девок. Именно поэтому даже в зрелом возрасте, живя в достатке, Регнар старался избегать крепких напитков. Но сегодня пренебрег внутренними запретами и помянул его светлость кружкой горячего сбитня с перцем, гвоздикой, кориандром и добрым десятком неузнаваемых пряностей из южных краев.

К тому времени колокол клепсидры на главной башне пробил третью стражу. Сколь ни противно было возвращаться в «Три метлы», а иного выхода у бывшего придворного мага не осталось. Там хоть и неуютно, зато дешево и разрешают жить в долг, если серебра не хватает заплатить точно в срок. К тому же горячее вино слегка ударило ему в голову, вынудив несколько под другим углом взглянуть на знаки внимания, что оказывала ему пухлая прибиральщица. Ну и что с того, что рябая? Зато сердце доброе.

Регнар зашагал прямиком в гостиницу, успев заметить по дороге, как компания молодых дворян, спешившая куда-то, спешно отвела глаза, сделав вид, что перед ними незнакомец. Еще два года назад они кланялись бы и расшаркивались в надежде заручиться дружбой музыканта, который вхож к самому герцогу. И все из-за дурацкой дуэли Ланса… Конечно, дворянская честь дорогого стоит, но убивать сына посланника было зачем?

Потопав на крыльце, маг отряхнул налипший снег с сапог и шагнул в обеденный зал, в душный воздух, наполненный запахом человеческих тел, выпивки и еды. Кивнул хозяину, который возвышался за стойкой и строго следил, чтобы кружки посетителей не пустели – желанием помянуть его светлость сегодня воспылали многие горожане. Помедлил мгновение-другое, раздумывая, а не заказать ли еще чего-нибудь перекусить, и прогнал крамольную мысль. Златокузнец платил неплохо, но все-таки не осыпал учителя музыки серебряным дождем.

– Пран Регнар, – вдруг подбежала к нему та самая прибиральщица с круглыми щечками, изрытыми оспинами. – Пран Регнар, а у вас гость.

– Гость? – опешил он. – Какой еще гость? Где?

– Ну, такой благородный… – на миг задумалась служанка. – Со шпагой. Вроде бы. Он вас наверху ждет.

– Что говорил? О чем спрашивал? – Регнар ощутил страх. Кто мог интересоваться им в день смерти его светлости? Чего ждать от предстоящей встречи? Доброго или дурного?

– Спросил вас, пран. Сказал, что ваш друг. Я сказала, что вы скоро придете. Он сказал, что подождет. Я сказала…

– Все! – неожиданно для себя рявкнул маг. – Довольно! Заладила – он сказал, она сказала…

– Я что-то не так сделала? – Глаза девушки наполнились слезами.

– Нет-нет, все хорошо. Не обижайся… – Регнар понял, что даже не знает, как ее зовут. Или, скорее, просто забыл, не запомнил. – Не обижайся, хорошо? – Он улыбнулся и пошел по лестнице наверх.

Будь что будет. Какая разница, что за пран его ждет? Коэл не пришел бы, это точно – у него сейчас наверняка какой-нибудь ученик потеет с тесаком в кулаке. Родственник? В Доме Огненной Саламандры он последний. Даже если у его брата остался бастард, то толку от их знакомства никакого. Ни одному, ни второму выгоды нет. Любой другой дворянин из старых знакомцев обойдет опального музыканта седьмой дорогой. Заявиться в гостиницу и сидеть ждать в выстуженном номере? Такие жертвы не для них. А может? Вдруг наследник Гворр Аркайлский, теперь-то уже герцог, вздумал простить его и вновь пригласить ко двору? Ведь, в конце концов, будет красиво, если именно он, Регнар альт Варда, сыграет реквием в память покойного правителя…

Он толкнул двери.

По комнате гулял морозный ветерок, в воздухе плыли снежинки, скапливаясь на маленьком столике и на кровати, на которой сидел, не разуваясь, человек в кожаном добротном плаще с низко надвинутым капюшоном. Он поджал под себя ноги, а на колени положил шпагу в потертых черных ножнах с позеленевшими от времени бронзовыми накладками.

– Ну, здравствуй, – хрипловато проговорил человек, не снимая капюшона. – Я уже устал ждать. Где ты ходишь?

Регнар нахмурился, положил ладонь на рукоять шпаги.

– По какому праву, уважаемый пран, вы врываетесь в мое жилище?

– Топчусь по твоему одеялу, так ведь?

– Именно!

– Регнар, я не думал, что ты в такой нужде, право слово. И все это из-за меня.

Сидящий на кровати сбросил на плечи капюшон с меховой опушкой, на мага глянуло до боли знакомое лицо – русые, изрядно побеленные сединой волосы зачесаны назад и собраны в длинный хвост, прямой нос, тонкая полоска шрама на щеке, когда-то ровно подстриженная, а теперь отросшая, как у портового грузчика, борода с серебристым клоком ниже левого уголка губ.

– Ланс! – не помня себя от радости, воскликнул альт Варда и прикусил язык.

– Правильно. Не стоит произносить вслух это имя. Да еще так громко, – улыбнулся альт Грегор. – Но я тоже рад тебя видеть.

– Ты откуда взялся?! – Регнар выглянул в коридор – не всполошился ли кто, услыхав его неосторожный выкрик, – и, убедившись, что никого поблизости нет, плотно притворил дверь. – Зачем мою комнату выстудил?

– С чего начинать отвечать? – приподнял бровь Ланс. – Впрочем, не трудись. Я сам знаю с чего. Комнату я выстудил потому, что воняло у тебя, как в отхожем месте…

– О! – хлопнул себя по лбу Регнар. – Это я забыл утром «ночную вазу» вынести.

– Помнишь, как в дальнем детстве нас ругал учитель Теливар? Лучше бы ты…

– Лучше бы ты голову забыл. Да! Сейчас сбегаю, вынесу.

– Пустое! Выплесни в окно.

– Ланс… – с укором протянул маг-музыкант. – Что ты такое говоришь? Мы же в столице.