class="v">К чему неизбежный пассивный финал?

Неужто он радости стоит искрящей?

Кто хочет веселье сменить на астрал

В постели, не сексом – болезнью смердящей?

Конечно, страдать будет печень его,

Наверное, лёгким придётся несладко.

Но лучше пылать, чем бояться всего

И гаснуть от раковой боли распадка.

Он взвесил спокойно на чашах весов

Пять бонусных лет в инвалидной коляске

И краткость полётов среди облаков…

Допил, покурил, полетел к синеглазке.

Сети похмелья

Достигаю в любви совершенства,

Когда, словно игривый апрель,

По сосудам натруженным хмель

Пробегает, даруя блаженство.

Обожаю период веселья,

Удальства без горючих обид,

Пока горький оправданный стыд

Не накроет сетями похмелья.

Зеро

Я делал ставки на любовь,

На сектор верности и чести,

А выпадали вновь и вновь

Измены номера и мести.

Алел призывно страсти цвет,

Маня горячностью багряно,

Но в ореоле лютых бед

Мне доставался чёрный рьяно.

Хотел и посох, и суму

Вдвоём нести сквозь непогоду,

А приходилось одному

Ховать случайные доходы.

Со временем истлел азарт,

Пристрастье к жизненной рулетке,

Дешёвый не случился фарт…

Остались как зеро таблетки.

Острова одиночества

Ревность – рыба-прилипала,

Тело – бестолковый кит.

От упрёков до скандала

Курс общения лежит.

Океаном пониманья,

Где симпатии цвели,

Размножались обещанья

В аметистовой дали.

По проливам разногласий

К чужеродным берегам,

Сквозь поток коварных связей,

По бушующим волнам

Мелких ссор, крутых разборок,

Недомолвок и обид,

Злополучных оговорок,

Разрушающих кредит

Изначального доверья

И сердечного тепла, —

До хлопка входною дверью,

Душу сжёгшего дотла.

После грозного цунами —

Непривычный полный штиль,

Расставание с мечтами,

Битый в хлам любовный киль.

Даже мысли не рыбачат —

Отдыхает голова.

Одиночества маячат

В перспективе острова.

Слабая память

Теряюсь в пыльных прегрешеньях,

В собранье брошенных подруг,

Блуждаю в стёршихся мгновеньях,

Среди засаленных заслуг.

В романах путаюсь прочтённых, —

Возможно, памятью ослаб…

Наощупь граций обнажённых

Не отличу от голых баб.

Вирус безразличья

Мегаполиса бетонные кварталы

Поразил коварный вирус безразличья.

Хладнокровием набиты арсеналы,

Соблюдаются формальные приличья.

Равнодушья постоянны рецидивы,

Боль прохожих удаляется в ливнёвку.

Одиночества довлеют лейтмотивы,

Погружённые в рекламную дешёвку.

Дымный город процветает атомарно —

Заповедником расчётливых изгоев.

Облачается в плакаты он шикарно

И плодит, смердя, уродливых героев.

Начитанный кит

Мне стало комфортно моё одиночество

Среди размышлений туманных и книг.

Оно оставляет пространство для творчества,

Избавив от плена ненужных вериг.

С собой не треплюсь я о гнусной политике,

Не трачу напрасно на споры часы,

Исправно зато предаюсь самокритике,

Ношу неприкрашенной правды весы.

Мне не с кем трындеть о погодных условиях,

Гадая, что будет, мороз или снег,

Не надо мараться в коварных злословиях,

Тайком обсуждать недочёты коллег.

Заполнило дом до краёв снисхождение,

Оно безмятежностью щедро дарит.

Ликуя, пускаю фонтан вдохновения,

Я в море познанья – начитанный кит.

Мои преследователи

Я менял адреса и прописки,

Брал в аренду квартиры, дома,

Письма жёг, удалял переписки,

Изворотлив был, скрытен весьма.

Путал след, как испуганный заяц,

Под корягой таился сомом,

В коммуналках обшарпанных маясь,

В коридор выбирался тайком.

Мимикрировал ловко в народе,

С разношёрстной сливался толпой,

Жил в цеху на закрытом заводе,

Закрывался на ключ в выходной.

Брал у дальних знакомых машины,

Даже ночью был в тёмных очках,

Избегал посещать магазины,

За припасами крался впотьмах.

Укрывался, но всё бесполезно —

Заявлялись ко мне на порог,

Предлагая бутылку любезно:

Искушенье, запой и порок.

Зона комфорта

Я вышел однажды из зоны комфорта,

Бродя, в привокзальный зашёл ресторан,

Взял к пиву кусок заскорузлого торта,

А к водке – погибший давно круассан.

Потом был салат оливье и ватрушки,

Я дрыгал ногами под диско и джаз.

Две страстные мне повстречались подружки.

Гульбанили мы до утра напоказ.

Стук помню колёс, полустанков мельканье,

Зеркальную дверь в полутёмном купе.

Огней полуночных неярких мерцанье.

Мне кажется, мы упражнялись в борьбе —

Не вольной, не самбо, похоже, постельной.

Из мягких подушек просыпался пух.

Хоть вид этих дам был совсем не модельный,

Смогли возбудить моё тело и дух.

Я с ними провёл три шальные недели.

Менялись гостиницы и города,

Мелькали дороги, вагоны, тоннели,

Пестрела событий хмельных чехарда.

Теперь я работаю на лесопилке —

Прощай, эксклюзивный родной кабинет!

Досуг провожу в провонявшей курилке —

На большее мой не рассчитан бюджет.

Психологов блажь обернулась бедою,

Учёных-фрейдистов гоните взашей!

Нелепо сменять благодушье борьбою —

Лишь в зоне комфорта всё будет окей!

За край

Я смотрю на облака пятьдесят пять лет.

Синеокая река продолжает бег —

«Волны»,