более нежный взгляд Хулео Иглесиасу в телевизоре «Panavidic» 17 дюймов. Феликс Эдмундович решил принять душ, но принял ванну. Точнее ванна приняла тело Феликса Эдмундовича, который не смог удержать равновесие и упал, потянувшись за мылом. Падая, он уронил стакан с зубными щетками «MickeyMouth», мужскую зубную пасту «Челюсти», безопасную бритву «Гильотен», пену для бритья приличной марки, пену после бритья еще более приличной марки, увлажняющий крем той же более приличной марки, туалетную воду «TzarIvan», туалетную воду «Skinofdictator» и еще…Но остальные предметы упали после того, как локоть Феликса Эдмундовича снес немецкий смеситель «Vosch», а голова Феликса Эдмундовича ударилась о ванну. Струя ледяной воды из сломанного смесителя ударила в упавшее тело. Все-таки, Феликс Эдмундович принял душ.

«Буряк, ты умер?» – спросил голос из за двери с плохо скрываемой надеждой. Но надежда на безвременную кончину супруга была беспочвенна. Квартиру уже давно украшала не чугунная ванна Череповецкого металлургического комбината, и даже не стальная – от Ижевского завода сплавов, а виниловая испанская марки «хоум элит». Легкое изделие опрокинулось под весом в 115 кг. «Что за жисть!», – подумал живой, но сильно ушибленный муж Кристины Анатольевны. Ваза муранского стекла была разбита.

Ему было на что жаловаться. На заре жисти родная бабушка, пользуясь отсутствием отца и слабостью матери, дала ребенку имя-отчество несгибаемого революционера и главного чекиста. Это максимально испортило существование юного Буряка в школе. Он возненавидел всех, кто хоть что-то знал о Феликсе Эдмундовиче Дзержинском, и сошелся с теми, кто о Дзержинском не знал. Таких было раз, два и обчелся. Раз – Васька, два – Колька. Оба из соседнего интерната. Они не читали книжек, тем более учебников, пугали учителей и били всех, кто попадал в район бараков. Избили и Феликса. Потом еще раз, потом еще, а потом, когда он сам отдал всю мамину мелочь на хлеб, как бы подружились. Вместе с ними он вышел на тернистую дорогу разбоя. Став постарше, он придумал себе кличку «Феличита». Дальнейшая криминальная карьера Феликса Эдмундовича Буряка банальна и не заслуживает описания.

Много воды утекло из смесителя, прежде чем падший хозяин торгового центра «Новый свет» решил встать. Получилось только сесть. Он почесал второе «Я» телефоном, отчего высветился последний входящий звонок. Захотелось позвонить и узнать, кто такой Стас. Позвонил и узнал.

– Кто он такой? А ты кто такой? Кто ты такой? А? Ты кто такой, чтоб он у тебя пел? Тем более второй день. Я б тебе и на минуту его не одолжила, понятно. За тебя важные люди поручились. Ты теперь мне за каждый пропущенный концерт платить будешь. А если к концерту в «Олимпийском» не вернешь, будешь ржаветь, Феликс, ты мой, Железный, в лесной канаве. «Каждый раз одно и тоже», – с горечью вспомнил всю свою биографию Феликс Эдмундович Буряк. День начался как обычно.

12

История бриллиантов полна жутких преступлений, душераздирающих драм и непроницаемых тайн. Как купить кольцо с заветным камушком? Для Василия Горюхина то была тайна за семью печатями. «Я не способен купить даже маломальский брилиантишко!» – то была для него драма. Ну а то, что он скрыл эту тайну от невесты, было самое настоящее преступление. Ему не хватило духа сказать горькую правду дома, затем не хватило духа по дороге к торговому центру. Когда Василий вслед за невестой ступил на порог «Нового света», дух его испарился вовсе. Он шел в ювелирный, как на Голгофу. Невеста Василия Горюхина была девушка со вкусом и, судя по тому, как долго и подробно говорила с продавщицей, знала в бриллиантах толк. «Если мы не потянем вот это скромное колечко, то можем взять вот это совсем простенькое», – понимающе клала ладошку на руку Василия невеста Василия. Тяжела была ладошка. Груз позора лег на Василия и придавил его.

Сделав титаническое усилие, Василий ласково улыбнулся невесте. Его правое полушарие, отвечающее за образное мышление, уже рисовало ему одну за другой картины: он душит невесту, закалывает ее кинжалом, выхватывает пистолет, стреляет себе в висок, бьет витрины, засовывает бриллианты в карман и уносится на гоночной вишневой девятке в ночь. Одновременно левое полушарие, отвечающее за дедукцию, лихорадочно просчитывало варианты реальных отступлений. Если соглашусь на простенькое кольцо, значит платить сейчас. А денег нет ни на простое, ни на самое простое, ни на проще простого. Если соглашусь на скромное, то можно отложить на пару часов, пообещав сбегать за оставшимися деньгами. Но бежать некуда. Со спокойствием, которому позавидовал бы покойник, Василий обратился к продавщице: «Знаете что…. А не могли бы отложить вот это», – и показал на кольцо с ценником в два раза больше, чем у скромного. «Свадьба же раз в жизни бывает. Гулять, так гулять. В понедельник получу зарплату и сразу к вам», – вдохновенно врал жених. Регулярная зарплата в его учреждении давно была анахронизмом. Вместо нее давали мыло или стиральный порошок, или ничего не давали. Невеста завизжала от восторга и гордо посмотрела на продавщицу. «Лучше бы ты застрелился», – сказало правое полушарие левому.

Окрыленная невеста полетела к свадебным платьям. Она великодушно освободила Василия от повинности присутствовать при примерке. Для этих целей она выбрала подругу. Василий был отпущен на все четыре стороны с условием, что купит себе брюки. Внутренний монолог бредущего неизвестно куда жениха был очень эмоционален, но незатейлив: «Боже мой! Боже мой! Боже мой! О, Боже мой!» И так еще 47 раз, пока в голове среди туч отчаяния не вспыхнул лучик надежды. «Конечно! Это выход! Как я об этом раньше не подумал. Тогда я куплю и кольцо и брюки…Да ладно, что мелочиться , костюм куплю, туфли. Туфли те, саламандеровские. Платье тоже возьму на себя. И свадьба тогда будет не в квартире ее родителей, а в ресторане. Нет, надо быть скромнее, достаточно кафе». Василий вздохнул с облегчением и твердо зашагал к ларьку моментальной лотереи. Широким жестом он высыпал на кассу мелочь и попросил один билет с мускулистым конькобежцем на картинке. Потом подумал, что один билет – это слишком самонадеянно, и купил второй – с гимнасткой.

Василий и раньше испытывал божью доброту на прочность. Но Боже уклонялся от материальной помощи посредством лотереи под разными неизвестными предлогами. Он оказывал ее только посредством родителей и жидкой получки. Этого Василию казалось недостаточно, поэтому периодически он становился атеистом и даже пару раз покупал билеты, рассчитывая только на чистую математическую вероятность 1:10 в 5-ой степени без всякого божественного вмешательства. Расчеты не оправдались. «Но сейчас другое дело! – взывал Василий,– я поставил все на кон. Положение