И лицо такое же мужественное и симпатичное, как на фотографиях. Что хоть и немного удивило, но позволило расслабленно выдохнуть. Подсознательно я опасалась, что приедет кто-то маленький, лысенький и запыхавшийся. Улыбнется во все свои три зуба и скажет, что сидел на сайте с профиля сына. Тогда будет возможность поскорее его спровадить в далекую и снежную Норвегию.

Я отогнала трусливые мысли, улыбнулась и шагнула к Арне. В его янтарно-карих глазах, кажется, до этого тоже промелькнула настороженность. Наверное, бедняга ожидал, что вместо меня приедет бабуля с клюкой. Или же напрягло семейство позади? Но они все стараются делать вид, что оказались тут случайно и даже мимо шли. Еще бы улыбались не так кровожадно, вообще бы хорошо было!

Рукопожатие оказалось крепким. Мне импонировало, что Арне не разыгрывает из себя джентльмена и дамского угодника. После Кабычинского с его кобелиными замашками кого угодно будет настораживать лишний поцелуй и попытка подержать за ручку. Впрочем, Арне оттуда, где феминизм расправил крылья и женщины считаются равными партнерами. С моей профессией и мировоззрением это как раз то, что надо.

– Добро пожаловать, Арне, – произнесла я и тут же поняла, что понятия не имею, что делать дальше. – Как добрался?

– Хорошо, – тем не менее ответил он, то ли в самом деле не заметив моей растерянности, то ли просто вежливо сделав вид, что не видит ее. – У вас очень красиво. Правда, рассмотреть удалось совсем чуть-чуть, но я впечатлен.

Хм, мне кажется или он по скайпу говорил с более явным акцентом? Тренировался, что ли?

– У нас есть чем впечатлиться, – подтвердил оказавшийся рядом папа, протягивающий Арне руку для пожатия. – Константин, отец Полины. А эти двое – ее родные брат и сестра, Алексей и Виктория.

– Арне, – улыбнулся бедный норвежец, отвечая на рукопожатие.

Хотя по тому, как он с интересом смотрит на мою родню, а потом переводит взгляд на меня, не сказать, что прямо бедный. Наоборот – ему страшно любопытно.

– Я крайне польщен, что вы меня так встречаете, – сказал он. – Но вижу, что еще кое-кого не хватает.

– Если ты про Веронику… то есть маму нашего семейства, то она появится попозже. Ей пришлось срочно выехать к клиентке.

– Она же у вас фотограф? – вежливо спросил Арне и покосился на меня. – Полина кое-что рассказывала.

Взгляд получился неожиданно теплым, и я невольно улыбнулась.

– Значит, остальное ты увидишь собственными глазами, – ни капли не смутился папа. – Ну идем. А то так и будем стоять, пока нас не сомнет волна прибывших.

Предложение было разумным, поэтому мы поспешили к машине. Чемодан Арне определили в багажник. Я изначально хотела сесть на переднее сиденье рядом с папой, однако вовремя вспомнила, что невеста тут я, и не стала возражать, когда туда юркнула Вика.

Арне усадили между мной и Лешкой. Последний хоть какая-то мужская поддержка Арне и гарантия мне, что жених не выпрыгнет из машины на ходу.

Однако стоит признать, что Арне сбегать не спешит. И вообще весьма благодушно настроен. Поэтому, когда мы сели и тронулись, оказался под обстрелом вопросов Вики, Лешки и папы. Я иногда тоже вставляла вопросы, но большей частью помалкивала и рассматривала его. Ну красавец же. И пока ведет себя очень прилично. Может, это попозже окажется, что в нем спрятан внутренний Кабычинский? Или что еще? Ведь недаром пугают, что сначала они все милые, а потом показывают и характер, и такое, о чем лучше не думать.

– У вас сейчас холодно? – тем временем спрашивал папа, выруливая на шоссе.

– Я бы не сказал, – рассмеялся Арне. – Лето у нас всегда прекрасное, такое теплое – куртку можно даже не застегивать.

– У нас о куртках надо вспоминать только осенью, – хмыкнула я. – Для лета больше подходит купальник.

– У нас тоже может подойти, – не растерялся Арне, – но тут надо или выбрать время, или закаляться на протяжении года.

Что ж, с чувством юмора у него однозначно лучше, чем у Кабычинского. Да и неугомонные родственники, кажется, восприняли его весьма благодушно.

Дорога домой пролетела незаметно. Однако когда мы подъезжали, то поняли: что-то не так. Ворота почему-то были приоткрыты. Мы все быстро переглянулись. Это еще что такое?

Арне почувствовал, что произошло что-то из ряда вон выходящее, поэтому тут же поинтересовался:

– Что-то произошло?

– Обычно мы запираем ворота, – ровным тоном ответил папа. – Надо бы сейчас разобраться, что произошло.

Мы притормозили и вышли из машины.

Изначально я пожалела, что с собой нет той биты из Америки, в светлом чехольчике. Однако папа так бодро пошагал, что ничего не оставалось кроме как последовать за ним. К тому же нас много. И Арне есть, а он… большой! Ну больше меня, Вики и Лешки. Рост внушительный, да и мускулы тоже. На такого посмотришь – и ух! Или убежать, или прильнуть. Зависит от ситуации, конечно.

Стоило нам оказаться во дворе, как… нет, ничего необычного. Только Бонапарт, с громким радостным визгом выскочивший из-за дома и кинувшийся нас встречать.

– Что здесь происходит? – начала было я, но мохнатая сволочь восприняла это как сигнал к действию и рванула ко мне, поднимаясь на задние лапы и намереваясь лизнуть в лицо.

– Фу, Бонапарт! Прекрати! – вскрикнула я, уворачиваясь от пса.

Арне издал какой-то звук, нечто среднее между удивленным смешком и сочувственным вздохом. Зря. Не успела я ничего сказать, как Бонапарт с радостным лаем кинулся на гостя, ни капли не смутившись, что видит его в первый раз.

Вообще-то Боня далеко не глуп. Однако почему-то уверен, что тот, кто пришел с хозяевами, не может им желать зла. Это не значит, конечно, что он не будет следить за прибывшими и решать: достойны тут находиться или пора на выход.

Арне от неожиданности покачнулся, однако на ногах устоял. Боня громко гавкнул и завилял хвостом, глядя прямо в глаза норвежца.

– Ты тоже хорош, парень, – неожиданно сказал Арне, и в янтарно-карих глазах появились теплые золотистые искорки.

Поднял руку и потрепал сенбернара за ухом. Тот гортанно зарычал, но ни капли недовольства я не услышала. Наоборот, словно было одобрение, мол, ну проходи, гость, посиди тут немножко. Посмотрим, какой ты.

Дверь дома распахнулась и оттуда на скорости выбежал… ежик. Я только моргнула, потеряв дар речи. Остальные тоже.

– Нет, это какое-то безобразие! – донесся бодрый голос. – Стоило мне приехать, так мало того что никого нет дома, ворота не закрываются, еще и ежи за мной бегают!

На крыльце показалась маленькая и худенькая пожилая женщина в ярко-красном костюме. Седые волосы уложены в высокую прическу, в одной руке половник, в другой – полотенце.

– О, явились, – изрекла она, внимательно осмотрев нас. – Неужели нельзя было сказать, что вы уедете? Я тащила этот чемодан, а вместо сына и внуков меня встречают ежи! И… снимите уже собачку с мальчика!