— Хорошо бы.

Франко сдержал свое слово. Присланные им люди работали с рассвета до темноты, и Пикколиньо становился все лучше и лучше. Сам граф Аверсано исчез. Точнее, уехал по делам, так сообщила синьора Баллиоли ежедневно присылавшая Джованне огромную корзину вкуснейшей снеди. Счастье, что рабочие не очень долго стеснялись и стали обедать вместе с Джованной, иначе вся эта уйма продуктов просто пропала бы, потому что одна маленькая Джованна была не в силах съесть такую прорву пищи.

Да, Франко уехал, и девушка совершенно неожиданно поняла, что скучает без него. За несколько дней, пока граф Аверсано заботился о ней, Джованна привыкла к широкой спине, за которой можно укрыться в случае невзгод. Она с головой погрузилась в ремонт, чтобы не думать о Франко.

Сроки неумолимо надвигались. Первые гости из Англии прибудут через пару недель, даже меньше, а Дейрдре обещала помочь с оформлением дома. Ну и новоселье тоже. Прием состоится через десять дней, и к нему надо готовиться.

Джованна сунула ноги в шлепанцы, прошла через просторный и чистый холл к лестнице и рассмеялась от счастья. Все вокруг сияло чистотой. Отшлифованные ступеньки лестницы были заново покрыты бесцветным лаком. Окна блестели. Цветы в глиняных горшках, ящиках и кадках наполняли дом свежестью и благоуханием.

Как ни странно было об этом думать, пожар пошел дому на пользу. Именно благодаря ему Джованна получила возможность усовершенствовать планировку, поменять электропроводку и проверить все коммуникации. Это, конечно, сильно сказано. Вообще-то всем занимался Гвидо со своими товарищами, но и Джованна участвовала по мере сил.

Вот и сейчас Гвидо возник на верхней ступеньке, широко улыбаясь Джованне и приветственно размахивая малярной кистью.

— Салют, синьорина Джои. Любуешься?

— Да. Благо есть чем. Это сказка, а не дом.

— Он всегда был таким. Старая синьора была настоящей колдуньей. Мы любили к ней забегать. Теперь ты будешь колдуньей. В новом дом.

— Ты ее хорошо помнишь, Гвидо?

— Ее тут все помнят. Веселая, словно птица чудная, яркая, ни секунды на месте не сидит. Ребятишек зазывала к себе на обед и кормила мороженым и газировкой. Варила фруктовый суп. С птицами разговаривала. Гадала на картах всей деревне. Обожала сватать. Научила мою мать на старости лет вышивать бисером и золотой нитью. Про войну нам рассказывала.

Джованна ощутила легкую зависть и досаду. Она сама понятия не имела, что ее родная (почти) тетка сражалась с фашистами в Сопротивлении.

— Представляешь, Гвидо, а я об этом узнала совсем недавно.

— Она не очень любила вспоминать. Просто мы, мальчишки, ее разозлили однажды, убили из ружья белку. Она выбежала из дома, отобрала у нас ружье и сказала, что таким дуракам оно ни к чему. Расставила банки и устроила нам экзамен, а потом сама выбила десять из десяти. Так мы и узнали. Она ведь совсем девчонкой попала в отряд. Для нее это было приключение, только очень страшное. Поэтому и вспоминать не любила.

Они помолчали, потом Гвидо провел Джованну по всему дому и продемонстрировал свою работу. Основным трудом последних дней являлась большая печь с котлом для горячей воды и отопления. В здешних местах частенько случались грозы, и электричество отключалось и днем, и ночью, так что почти во всех здешних домах были такие печи, позволявшие не обращать внимания на отсутствие света, Эта же печь снабжала горячей водой и ванную, так что Гвидо с полным основанием мог гордиться собой.

— Когда синьор Франко вернется, скажите ему насчет света, и он прикрикнет на энергетиков. Как только они узнают, что синьор Франко ваш друг, они враз перестанут отключать свет.

— Друг-то он друг, Гвидо, только вот когда он вернется…

— Он уже вернулся! Поцелуи? Цветы? Хотя бы приветственные возгласы! Неужели друзьям уже не рады в этом доме?

Франко Аверсано стоял в дверях, высокий, широкоплечий, надежный и до невозможности прекрасный. В грешную голову Джованны Кроу немедленно заползли самые бесстыжие мысли, причем в большинстве из них они с Франко целовались…

— Я рада. И… я скучала. Как это ни странно.

— Действительно. И как это ни странно, чувства взаимны. Я тоже скучал. Чего-то не хватало. Пожаров, наводнений, стихийных бедствий… Пораненных ног и рук. Как нога?

— Господи, да я уже и думать забыла. Все прошло. Оцени лучше работу Гвидо. Это действительно стоит высшей похвалы.

— Я уже потрясен. Парень, ты стал настоящим мастером. Джо, я прошу прощения за столь мелодраматическое появление. Хотя подскочила ты очень изящно. Даже, я бы сказал, женственно.

— Опять смеешься?

— Отнюдь. И наряд тебе очень идет. Точнее, прикид.

Джованна вспыхнула и машинально одернула футболку. Драные джинсы и заляпаннная побелкой футболка действительно не тянули на наряд. Интересно, показалось ей, или Франко действительно посмотрел на Гвидо с ревностью?

— Ладно. Сейчас я посмотрю на дом, с вашего позволения, разумеется, а потом мы чего-нибудь выпьем. У тебя есть сок, Солнышко?

— У меня есть лимонад. Сама сделала.

— О, в наших рядах повариха. Гвидо, ты уж разумеется, пробовал?

— Нет, синьор Франко, ни разу. Я лучше пошел бы…

— Нет уж. Мастеру первый бокал. Джованна! Мужчины жаждут. Наливай.

Она вынесла три высоких бокала с душистым напитком. Мужчины сделали по глотку, потом Гвидо с восхищением уставился на нее;

— Это лучший лимонад в моей жизни. Синьор Франко, скажите?

— Да. Гвидо прав. Как ты этого добилась? — Джованна с подозрением посмотрела на обоих.

Никто из них не смеялся.

— Вы что, издеваетесь? Это обычный лимонад. Лимонный сок, вода и сахар. Капля рома. Даже умалишенный сможет…

Гвидо и Франко переглянулись.

— Она не понимает, что сделала, Гвидо, Понятия не имеет, что только одна хозяйка из сотни способна приготовить сносный лимонад, одна из тысячи — хороший, а одна из миллиона — вот такой, превосходный.

— Да уж!

Джованна отошла подальше — на всякий случай, вдруг они будут буйные — и робко предложила попробовать еще и салат с холодным мясом. Мужчины радостно согласились.

После недолгой паузы граф Аверсано протянул:

— Должен заметить, что с голоду ты не умрешь. На худой конец тебя возьмут шеф-поваром. А горячее?

— Гвидо только сегодня закончил печь, так что я…

— Секундочку, а электрическая плита?

— У меня нет электричества.

— Что значит нет? Я же сказал секретарше позвонить в магистратуру.

Если это та же секретарша, которая не передала, что Джованна звонила из Штатов, то неудивительно.

— Франко, не злись, я прекрасно обхожусь без электричества. Тут полно свечей, ночи теплые, синьора Баллиоли откармливает меня, словно королевскую пулярку, а теперь, с печью Гвидо…