— Бегом под одеяло, ты же окоченела.

— Вначале убрать нужно кровь…

— Я сама уберу, а ты в постель ложись, ещё не хватало воспаление лёгких тебе заработать.

Спорить не стала, легла, сил реально не было, да и болеть мне никак сейчас нельзя. Подруга, продолжая сокрушаться, укрыла меня двумя одеялами, и, пока она убирала за мной, я принялась обдумывать план за завтра.

Сашку втягивать не стоит, он может Ване проболтаться. А вот с помощью его можно оттянуть время, вернее, ввести по срокам в заблуждение Малиновского. Попрошу ещё мне дать время на раздумье, а согласие дам, только когда уже буду на полпути домой. Раньше не стоит, если Ваня прознает, сто процентов поломает мои планы. А уже когда доберусь до родины, займусь переговорами с художниками, один уже есть — Алиса. Она мне не откажет. Идеальный вариант — совместить работу и встречу с родными, это будет мне на пользу. Только осталось придумать, каким способом мне бежать, если сейчас билет куплю, сразу вычалят. На машине и пытаться не стоит, за мной же следят. Вот зачем ему это всё? Кому нужны эти жертвы? Мне так точно ничего от этого человека не нужно.

— Чёрт! — тяжко выдохнула я, понимая, что ситуация не из простых. И я сейчас не в состоянии здраво мыслить. А времени на разработку плана катастрофическим не хватает.

— Мир, тебе плохо? — услышала взволнованный голос подруги. — Я чай принесла с ромашкой и мёдом, всё как ты меня учила. На, выпей.

— Спасибо. — Беря кружку их её рук, поблагодарила вовремя появившуюся подругу. Это просто удача, что у неё ещё мои ключи от квартиры остались. — Что бы я без тебя делала.

Она не ответила, подождала, когда я выпью чай, забрала кружку и, выключив свет, удалилась в кухню. А я так и осталась сидеть, словно застывшая статуя, смотря в одну точку. И ни одной мысли. Везде пустота. Очнулась, когда скрипнула постель и тёплые руки обняли меня.

— Не переживай, всё наладится. А сплетни через неделю-другую стихнут, так всегда бывает. Да и кто тебя знает, не поверят в эту чушь. — Словно ребёнка, принялась меня утешать, как я четыре года назад, когда её мама и сестра-близнец погибли в автокатастрофе. Она чуть с ума не сошла тогда от горя. Я боялась оставлять одну, девушка была сломлена, а потом и дедушка следом ушёл. Остался только отчим, с которым она не очень ладит. — Ты сама говорила, что после кромешной тьмы всегда наступает рассвет.

— Говорила… — вторю ей и вздрагиваю, чувствуя влагу на плече. — Не плачь. — Теперь я её обнимаю.

— Не буду… — отвечает надломленным голосом и продолжает тихо плакать.

— Оливия, всё будет хорошо, не плачь.

— Это последствие стресса. Я как тебя увидела, чуть чувств не лишилась. У меня же, кроме тебя, никого нет. Я бы уже не оправилась, если бы потеряла и тебя. Что же это за мир такой, когда такие хорошие люди страдают, а подлецы живут припеваючи? Где справедливость?

— Этот вопрос человечество задаёт на протяжении всего своего существования, и никто на него так ответа и не нашёл. Не забивай себе этим голову. Давай спать, завтра много предстоит сделать.

Мы улеглись, и, переплетя пальцы рук, молча каждая думала о своём. Не знаю, о чём Оливия размышляла, а я поняла, что, в отличие от неё, счастливица. У меня замечательная семья, друзья, работа. А то, что с любовью не срослось, ну не судьба, бывает.

— Мир… — сжала мою руку, пытаясь этим привлечь внимание. — А что завтра нужно сделать?

— Мне нужно уехать на родину, и лучший день для этого будет послезавтра.

— А почему не завтра?

— Думаю, меня Ваня будет усиленно пасти. Не спрашивай почему, сама не могу найти ответ.

— А… — протянула она. — Я поняла, ты решила уйти, чтобы они могли помириться. Благородно, но, если любишь — глупо.

— Поверь, это лучшее, что я могу сделать в этом случае.

— Ладно. — Не стала она спорить. — Если нужна помощь, рассчитывай на меня. Я всё возможное для тебя сделаю.

А это идея! Как говорится: не имей сто рублей, а имей сто друзей.

— У тебя есть тот, кто может до последнего момента билет на самолёт придержать? — Поинтересовалась, так как в памяти всплыло, что у неё кто-то в аэропорту из знакомых работает.

— Разумеется, имеются такие люди, я же якобы дочь мэра, у меня много где есть знакомые. Просто я никогда не пользовалась благами родни, но ради тебя готова сделать исключение. Я как поняла, всё это нужно срочно?

— Ты не поверишь, помощь будет нужна, и не только твоя, но и Патрика…

— А журналюга-то тебе зачем? — она даже приподнялась, но руку мою не выпустила.

— Мне понадобится не только он. Завтра всё расскажу…

— Вот же… Как тут уснёшь, когда такие шпионские страсти намечаются? Но я определённо в деле, никогда в таком не участвовала! — тихо захихикала она.

Эх… Если бы она знала правду. Ведь даже и не догадывается, что страсти-то реально со шпионским запашком. А жизнь-то налаживаться. С этими мыслями я и отрубилась, надеюсь, Оливия последовала моему примеру.

После встречи с Соловьёвым злой, как тысяча чертей, примчался домой. Нужно было срочно выпить кофе, чтобы взбодриться к встрече с Люцифером, устал как собака, практически не спал сутки. Я когда-нибудь убью это исчадье ада, достал со своими выкрутасами. Его счастье, что он мне как брат, иначе прибил бы нахрен. Ведь знает моё слабое место и бессовестно пользуется этим. Вот какого нужно было Миру впутывать? Она же ещё девочка совсем, чистая, не потеряла веру в людей и прекрасное. А её попросту использовали, чтобы на меня надавить. Уверен, Сашка подсказал, как меня можно уломать принять участие в этой операции. Я бы даже согласился последний раз поработать с Инессой, лишь бы Миру не трогали. Поздно, назад уже не отыграешь, маховик запущен. Прости, котёнок, что не уберёг тебя от этого дерьма… Звонок в дверь вырвал меня из раздумий, чертыхнувшись, что так и не попил кофе, пошёл открывать рисковому.

— Что лыбишься, змеёныш! — это были первые слова, когда я увидел ехидную улыбку Сашки.

— Рад видеть, соскучился, задумал пакость, или… Выбирай любой вариант ответа. — Проходя мимо меня, принялся, как обычно, умничать.

— Виделись уже. А о пакостях ты всегда думаешь. Кофе будешь? — Пошёл в кухню, не дожидаясь, что ответит шутник.

— Мне с корицей… — заглядывая через плечо, всё тем же ехидным голосом попросил. Я молча налил кофе, достал пакетик корицы и в таком виде отдал пряность этому наглецу.

— Вам, может, ещё въеб*ть, чтобы уж напиток был оригинальным? Корица как-то банально… — Тот лишь фыркнул и, скривившись, сам добавил себе её.

— Я тут для тебя стараюсь, а ты… — покачал он головой с упрёком, смотря на меня.

— О… я оценил. — Бросил чашку с недопитым кофе и ушёл в комнату, чтобы успокоиться. Безумно хочется ему врезать. Сел на диван и, включив музыку, попытался расслабиться.