– Обожаю, – призналась я.

Буквально два дня назад мы с Пейдж горланили Shake It Off так громко в нашей совместной с папой конференции в «скайпе», что он стал грозиться тоже начать петь, если мы не успокоимся. Но у него с обеих сторон есть соседи, поэтому нашим гражданским долгом было заткнуться.

Мы завернули за угол и вышли на Пятую авеню, которая была более пустой, чем я видела ее на выходных. В этот день здесь в основном были туристы и бегуны, тренирующиеся после работы.

– А ты откуда родом?

– Родился и вырос, – сказал Джек, махнув рукой в сторону центра города. – Мы живем в Ист-Виллидже. Примерно со времен моей прабабушки.

Я внезапно почувствовала боль. Неприятная боль от тоски – мои бабушки и дедушки по обеим линиям все еще жили в Нэшвилле. Выглядит так, словно все корни моей семьи были в Нэшвилле, словно у нас не было никакого веского основания уезжать оттуда. И даже спустя четыре года после переезда я с трудом принимаю это.

Я убрала челку за ухо, но она опять упрямо выскочила обратно. Мои волосы не бывают более непослушными, чем после тренировки, когда я не могу их нормально уложить.

– Ты словно единорог.

Джек повернулся ко мне.

– Что?

– Когда ты в последний раз в Нью-Йорке встречал коренного ньюйоркца?

Он рассмеялся.

– Здесь? Не так уж много, – сказал Джек. – Но там, откуда я… что ж. Ты можешь встретить гораздо больше ньюйоркцев в даунтауне, чем здесь.

Уму непостижимо, насколько Итан и Стивен были поглощены друг другом – они вместе выглядели как произведение искусства, поэтому я не сразу заметила окружающую обстановку: упоительно сладкий запах арахиса, который продавался на улице; огромный фонтан; толпу детишек, носящихся по знаменитым ступеням Метрополитена. Эти двое не замечали ничего вокруг, целуясь так, словно один из них собирается на войну.

Я прижала ладонь к груди раньше, чем осознала, что делаю, как будто я смотрела одну из тех глупых романтических комедий, которые Пейдж включает каждый раз, когда приезжает.

– Оу. Давай не будем их трогать.

– Чего? И что в этом будет веселого? – простонал Джек.

– Они выглядят счастливыми.

– Они выглядят так, словно им не помешало бы уединиться, – сказал Джек. Тем не менее он первый развернулся и направился в обратном направлении, качая головой с удрученной улыбкой на лице. – Я должен был догадаться, что из тебя выйдет ужасный напарник по розыгрышам.

– Ну и как ты их собирался разыграть тогда?

– Полагаю, ты этого никогда не узнаешь, – сказал он, пихнув меня локтем в плечо.

Я отшатнулась и толкнула его в ответ, не задумываясь – движение такое безрассудное и естественное, что только после того, как оно произошло, я на мгновение перестала дышать, чувствуя, что пересекла какую-то невидимую черту. Временами мне казалось, что я общаюсь со всеми через какую-то вуаль – словно мне разрешалось быть здесь, но не поощрялось. Смотреть, но не трогать. Словно порядок общения был заведен здесь задолго до моего появления, и за каждую возможность стать частью этого порядка я должна благодарить людей, принадлежащих этому месту.

Но Джек только одарил меня своей фирменной полуухмылкой, пока мы шли обратно по Пятой авеню.

– Что ж, поскольку капитаном команды по прыжкам в воду сейчас являюсь я…

– В самом деле?

– Как ты могла заметить, Итан сейчас заинтересован в несколько иной форме задержки дыхания.

– Поэтому ты решил выдвинуть себя на его должность?

Джек фыркнул, его ухмылка приобрела новый оттенок.

– В чем прикол иметь однояйцевого близнеца и не перекидывать на него свою работу время от времени?

Я заглянула ему в глаза.

– Но это же нечестно.

Джек, что было для него несвойственно, замолчал, глядя на группу детишек, очень усердно позирующих, видимо, своему папе, который бегал вокруг них и без остановки щелках затвором.

– Да, но мне, собственно, ничего другого не остается. – Он облизал верхнюю губу. – Итак, наверное, нам стоит начать обсуждать идеи по поиску спонсоров. Пока тренеры не начали капать нам на мозги по этому поводу.

– Да, наверное.

– О чем еще мы должны договориться?

Я понятия не имела, насколько серьезно я должна к этому отнестись. Джек действительно собирается выполнить обязанности Итана и позволить брату присвоить эту заслугу себе? Я люблю Пейдж больше всего на свете, но я даже представить не могла, чтобы я тратила столько времени, выполняя ее обязанности, когда мне надо приложить все усилия, чтобы понравиться приемной комиссии колледжа.

– Э-э-э… Так, спонсоры. И выбор вариантов командных футболок для голосования в этом году. Предполагалось, что мы с Итаном будем встречаться каждую неделю и планировать сборы: рассылать запросы в другие бассейны для выездных встреч и определяться, кто обеспечивает перекусы. А еще писать новостную рассылку для родителей. – Я была уверена, что он перебьет меня в любую секунду и отправит коту под хвост потраченное на объяснения время, но он просто смотрел на меня и внимательно слушал. – В общем… дел много.

Джек не упустил ничего.

– Спонсоры, футболки, письма, закуски. Понял. – Он бросил взгляд в ту сторону, где находился Итан, хотя мы уже и не могли его видеть. – Как насчет того, чтобы мы заскочили куда-нибудь перекусить после тренировки?

Я остановилась.

– Ты меня на свидание приглашаешь?

Озорство в его взгляде заставило меня пожалеть о своих словах раньше, чем я закончила предложение. Я собралась с духом, уверенная, что он сейчас выкинет какую-нибудь мальчишескую штуку, о которых меня предупреждала Пейдж, типа: «Вау, какого ты высокого мнения о себе», – или что-то в таком духе. Он потянулся и сказал:

– Я, конечно, не это имел в виду, но раз уж ты подняла эту тему…

Я скрестила руки на груди.

– Не свидание, – сказал Джек, примирительно подняв руки, его коронная ухмылка не покидала лица. – Просто обсудим планы на сезон. Мы можем собираться раз в неделю, как вы с Итаном и собирались делать.

Я ненадолго задумалась над его словами, ища в них подвох. Но не найдя ничего, я протянула ему руку для рукопожатия. Он поднял брови. Я подняла свои в ответ.

Затем он схватил мою руку и официально пожал ее. Было в этом что-то теплое и уютное, что-то похожее на отличие между прошлым Джеком Кэмпбеллом и нынешним Джеком Кэмпбеллом. Словно я все это время думала о нем неправильно.

Джек закинул свой рюкзак на плечо и оглянулся в сторону Семьдесят восьмой улицы.

– Мне до дома на шестом поезде. До завтра?

– Да, до завтра.

И только тогда я поняла, что мы вышли за пределы моего семиквартального пузыря. Я с минуту стояла на тротуаре, чувствуя себя максимально глупо и пялясь Джеку в спину, пока он стоял на светофоре, словно он был для меня неким подобием компаса. Он был еще на расстоянии слышимости, когда достал телефон из кармана, пролистнул что-то и громко выругался.