Но если я поступил плохо, наша мама как-то сделала кое-что гораздо хуже. Однажды она напугала парня-грабителя с настоящим ножом, швыряясь в него мясом и громко крича. Так что мой пыл не так уж и аномален для нашей семьи.

Тем не менее это был один из моментов, когда я жалел, что не последовал совету отца. Если мне удастся выйти сухим из воды, это будет настоящее чудо. Из-за Маригольд у меня теперь будет нервный тик до конца жизни каждый раз, когда я услышу любой хит восьмидесятых.

Я уткнулась лбом в дверцу своего шкафчика в раздевалке. Последний звонок прозвенел минут десять назад, и за это время Тэффи успела написать тридцать два сообщения.

«Что ты об этом скажешь?» – говорится в ее последнем сообщении. Я украдкой взглянула на скриншот твита, который она мне отправила. Это было селфи парня, который держал в руке огромный пакет из «Мака», его рот забит картофелем фри. На фотографии надпись: «Прожарь-ка меня, детка». Это один из нескольких тысяч твитов, которые мы получили сегодня в рамках нашей акции #ПрожаркаОтВЛБ, и мы пытались ответить хотя бы на пару сотен из них.

Под «мы» я подразумевала себя, потому что Тэффи, кажется, вообще не понимает значение слова «сарказм».

Я набрасывала ответы и отправляла ей так быстро, что мне даже не нужно было время на раздумья: «Жечь мусор незаконно».

Для публикации Тэффи нужна примерно минута, а потом она еще минут пять будет искать другого счастливчика, которому можно ответить, и еще десять минут потратит на попытки придумать что-нибудь самой. И только после этого она напишет мне. К тому времени я буду уже в бассейне – чего я жду с нетерпением, потому что это единственное место, где Тэффи меня не побеспокоит.

Не то чтобы я не любила плавать. Мы с Пейдж плавали в летней лиге, когда были маленькими, и даже в шесть лет я плавала наравне с другими ребятами. Это было так весело: мы практически не соревновались и играли в Уно в перерывах между заплывами. А после занятий по плаванию мы упрашивали родителей купить огромную печеную картошку в фургончике на углу улицы. С тех пор как мы переехали, я больше не плавала ради удовольствия. Здесь ребята занимаются только для того, чтобы получить грамоты, которые украсят их абитуриентские портфолио. Сотни часов тренировок, выбеленные от хлора волосы, пот и слезы – и все только ради нескольких напечатанных слов.

– Эй, Пеп. Ты идешь, или мне начать разминку?

Пеп. Я ненавижу это прозвище. Возможно, ненавижу даже больше, чем придуманное Джеком Кэмпбеллом Пепперони.

А может, дело не в прозвище, а в человеке, который меня так называет.

– Я уже иду, – сказала я Пудже, убирая рюкзак в шкафчик. У меня такое чувство, что вместе с ним я запираю там Тэффи. И Волка тоже.

Пуджа убрала волосы под шапочку для плавания и показала мне большой палец.

– Как скажешь!

Я подождала, пока она не скрылась за углом, чтобы закатить глаза. Этот обмен любезностями мог показаться окружающим весьма безобидным, но я знала Пуджу – мы с ней во всех сферах в школе идем ноздря в ноздрю с того самого момента, как я сюда поступила. Мы получаем практически одинаковые баллы на экзаменах, на заплывах наши результаты отличаются на миллисекунды, и даже одинаково долго консультируемся у учителей. Наше с Пуджей соперничество стало настолько привычной частью жизни, что, я уверена, когда я буду на смертном одре, она позвонит мне и, как обычно, начнет хвастаться, что собирается умереть раньше меня.

Если спор за право умереть первой я готова проиграть, то провести разминку в первый день сезона не позволю ни за что. Я сама заработала право быть капитаном женской команды по плаванию. В этот раз моя победа была абсолютной: я получила больше голосов. Тренер Мартин сделала Пуджу вице-капитаном, возможно, для того, чтобы смягчить ее настрой, но это только усилило мою решимость не позволить ей свергнуть меня в первые часы нового сезона.

Я направилась к чаше бассейна, в воздухе стоял тяжелый запах хлора. Возможно, я не должна сильно любить этот запах, а может, и не люблю. Это тот тип запахов, который причиняет тебе боль, который занимает практически все место в легких и может переместить тебя во времени. Ты можешь быть в своем последнем сезоне, можешь вернуться на пять лет назад, а можешь вообще оказаться в детском бассейне в забавных нарукавниках.

Ностальгия несколько выбила меня из колеи, но я быстро пришла в себя, увидев, что в бассейне уже кто-то занимается – я могла видеть руки и ноги, поднимающиеся из воды в движении.

На секунду я застыла, ужаснувшись, что Пуджа могла уже начать тренировку без меня. Что я буду выглядеть как идиотка перед всей командой, потому что я задержалась из-за этих проклятых твитов. Но затем я увидела, что она, разъяренная, стоит прямо передо мной.

– У нас проблема.

Я проследила за ее сердитым взглядом на стенку бассейна, понимая, что не знаю человека, который держался за бортик и вытряхивал воду из своих очков. Я взглянула на дорожки и увидела, что там плавает учеников пятнадцать – достаточно, чтобы занять большую часть дорожек, что не разрешается, если в бассейне должно проходить занятие, но мало, чтобы быть нашей командой по плаванию.

Кто-то подплыл к тому краю бассейна, где стояли мы с Пуджей, и в развороте так мощно оттолкнулся от стенки, что облил нас водой. Я не могла разглядеть лица, но, кто бы это ни был, он ухмылялся, я могла почувствовать это, словно он ухмылялся всем телом. И тогда я поняла, что это не кто иной, как сам Джек Кэмпбелл и его банда неудачников, именуемая школьной командой по прыжкам в воду.

Пужда все еще пребывала в шоковом состоянии, когда я направилась в сторону бассейна, бормоча:

– Я разберусь с этим.

Я набрала побольше воздуха в легкие и с разбега прыгнула в бассейн, практически догнав Джека этим прыжком. Еще через несколько секунд я настигла его и схватила за стопу. Он продолжил работать ногами, будто ничего не чувствовал. Тогда я еще немного ускорилась, схватила его за лодыжку и дернула. Очень сильно.

Секунду спустя из воды показался сам Джек и стал трясти своими темными волосами. В этот момент он выглядел очень смешно: без плавательной шапочки, словно мохнатый пес, выпрыгнувший в реку с лодки. Затем он быстро откинул волосы назад, и я смогла увидеть его карие глаза. Он был настолько близко, что я могла заметить, как белки покраснели от хлора.

– Да уж, Пепперони, – сказал он, хватаясь за бортик. – Можно было и без акульего торнадо обойтись.

– И что, по-твоему, ты делаешь?

– Прямо сейчас? Думаю, остановит ли тебя спасатель, пока ты не утопила меня.

– Ты не можешь здесь находиться. Мы зарезервировали бассейн. Кроме того, разве у вас нет доски, с которой вы должны нырять?