Это была Аня, и первые пять минут ушли на извинения по поводу неудачного новоселья у Игорька. А потом последовала просьба:

– Помнишь Гарольда и Марту? Они завтра сюда приезжают, к своим родственникам, то есть к Фольцу, он же твой одноклассник, да? А он им гида нашел, город показать, музей, праздник – самому некогда, весь в работе, да и немецкий плохо знает. А завтра у него вообще совещание какое-то грандиозное, с мэром, удрать никак не получится – так вот, ты не могла бы этих немцев этой девушке-гиду представить? Ты единственная, кто знает их в лицо. А то еще потеряются…

Гарольда и Марту, пожилую супружескую пару из Гамбурга, Варя помнила хорошо – не так давно они путешествовали по Золотому кольцу и приезжали в Переславль, и тогда Роберт Фольц звонил ей и просил показать им достопримечательности. И Варенька все свои выходные показывала, а туристы потом неплохо заплатили. А здесь, значит, для этого еще кого-то нашли, через Аню-экскурсовода. Ну и слава богу! Ей сейчас совсем не до немцев – личную жизнь надо строить! И в тоску и уныние впадать тоже совершенно неправильно и не вовремя.

И Варя, заверив Аню, что все сделает, и еще раз безрезультатно позвонив Лене, положила в пакет чудом найденную папку и отправилась к подруге домой. Придет же та ночевать когда-нибудь! И она, Варя, приткнется где-нибудь у Берестовых – сама на лавочку, хвостик под лавочку, папочку поперебирает, никому не помешает. Ей никак нельзя сейчас оставаться в пустом доме, в старых стенах! Она тут с ума сойдет.

* * *

В конце улицы, у Уважаемого Дерева, Варя остановилась и еще раз набрала Ленин номер.

– Варвара-краса, куда путь держишь? Налево пойдет – коня потеряет, направо пойдет – женатой будешь… Или как там – замужним!

Из-за шишковатого, в глубоких морщинах ствола появился улыбающийся Павлик Медведев.

– Безлошадная я, – вздохнула Варя, оставив вариант «направо» без комментариев. – И до Ленки вот никак не дозвонюсь – прямо не знаю, идти к ней или нет.

– Конечно нет, – незамедлительно последовал ответ, – конечно, не дозвонишься. Ее сейчас на летучку какую-то к мэру уволокли, по поводу Дня города. И Гошку, и всех, кто задействован. Один я отвертелся! – похвалился Павлик. – Домой иду, детям время уделять.

Варя не поверила:

– Чего выдумываешь, мэр завтра утром всех собирает, я точно знаю. И чего Лене у него делать, ума не приложу.

– А чего прикладывать-то, – махнул рукой Павлик. – Она букетами занимается – молодоженов будут награждать, ветеранов, юбиляров там всяких заслуженных, почетных граждан города. Да на летучке она – зуб даю! Думаешь, прикалываюсь? Гошка сказал, сейчас по дороге попался. А утром тоже собираются, на генеральный смотр. А я отвертелся! – еще раз похвалился он.

Было похоже на правду, и Варя разочарованно развернулась, чтобы идти домой. Конечно, у Лены мобильный отключен, и когда она вернется, непонятно, и будет ей тогда не до гостей с расстроенными нервами. И почему друзьям не дают отпуска всем одновременно! И почему праздники не происходят сами по себе, как хорошая погода, – непременно кто-то должен суетиться и заморачиваться!

– А ты куда это? – осведомился Павлик. – Я же тебя на пирог приглашал. Пошли-пошли, с детьми познакомлю, сад покажу!

Показывать пришлось сначала детей. Дочка Павлика, лет семнадцати, несмотря на холод, что-то делала в саду. Когда она подошла поздороваться, Варя так и ахнула: какая красавица! И как похожа на Медведева! Просто всего себя вложил – и светлые кольца волос, и глазищи. Только копия получилась улучшенной, с оттенком утонченности вместо бесцеремонной души нараспашку. Что это она тут в земле возится, вместо того чтобы на дискотеке красоваться, с такими-то кудрями?

– Марина, моя старшая! – представил дочку Павлик, нисколько не скрывая своей отцовской гордости, которая из него так и рвалась наружу вместе с улыбкой. – А это Варя Воробьева, мы в школе вместе учились! Надо ее скорее поить-кормить. Представляешь, старушку-то кокнули – это прямо рядом с ее домом! Она теперь там ночевать боится, между ними даже забора нет. Ну, мы никуда ее и не отпустим, правда?

– Ну что ты, Павлик, не выдумывай, – забормотала Варя, поражаясь, как Медведев с ходу определил и что она боится, и что домой не хочет – только интерпретировал в своем духе, целую комедию разыграл. Неужели это так бросается в глаза? Впрочем, у него всегда был глаз наметан, он сразу выуживал из человека то, что тот меньше всего хотел бы в себе обнаружить.

С крыльца кубарем скатились руки-ноги, собачьи пятнистые лапы – все вперемешку, полетела палка – и огромный бело-серый дог махнул за ней через клумбу. Варя отскочила в сторону.

– Чего не выдумывай? – Перед ней стоял худенький взлохмаченный мальчик. Он пояснил: – Я – Павлик. Чего не выдумывать? Здрасте.

Медведев со счастливым смехом рекомендовал ей младшенького, трепля его по голове и спине, и прибежавшего с палкой дога, точно так же трепля и его. Дога звали Рольд, и Варя сначала порадовалась, что огромная пасть занята палкой, а потом применила на практике умение правильно знакомиться с собаками. Пока Рольд обнюхивал ее ладонь, Медведев пересказывал сыну историю про старушку и дрожащую от страха Варю, только теперь к отсутствию забора прибавилось привидение, которое – как мерещилось, разумеется, Варе – бродит в сумерках среди кустов малины и смородины. Отсутствие преграды подчеркивалось – как будто призраку помешал бы забор… Павлик таращился на Варю с живым интересом, а Марина незаметно поправила брату воротничок курточки и шепнула что-то отцу, который остановил поток своих фантазий и хлопнул себя по лбу:

– Точно, пирог-то! Пойдемте скорей!

В доме Варя сразу почувствовала, что ей становится все лучше и лучше. Мрачных мыслей не осталось в помине. Наверное, оттого, что здесь было хорошо протоплено. А может, мягкие диваны в большой комнате с телевизором так и приглашали на них завалиться, подоткнув под бок разных размеров подушки, валики, а под голову положить вон ту «косточку», упругую на вид. Но Павлик – или лучше Пал Палыч? – тащил ее дальше, осмотреть дом. Варя успела на ходу заглянуть в огромную напольную глиняную вазу, больше похожую на горшок, и увидела в ней… тоже какую-то вазу, а в той еще что-то. Но задержаться было невозможно, потому что Медведев хотел показать какие-то витражи наверху.

– У нас гости, Пал Палыч?

В одной из дверей стояла маленькая, кругленькая, очень уютная женщина с глазками-вишенками.

– А, ну да, наш пирог! – оживился Медведев. – Это наша Дарья Васильевна, помощница по хозяйству. Какой печет пирог со щавелем – ешь и обо всем забываешь!

– Как это – со щавелем? – удивилась Варя. С зеленым луком и яйцом – это понятно, это классика, а щавель ведь трава.

– А пойдемте покажу, расскажу! – гостеприимно указала на кухню Дарья Васильевна, и девушке ничего не оставалось, как проследовать теперь уже за ней.

Но ни рецепт, ни технология приготовления, слава богу, так и не были озвучены. Сам же пирог только что вынули из духовки, и он должен был отдохнуть и, как и всякий сладкий пирог, немного остыть – иначе, если разрезать прямо сейчас, вся вкуснота просто вытечет. Зато Дарья Васильевна предложила Варе кофе, да такой ароматный, горячий, как будто сваренный буквально только что, для нее. Или Варя подоспела как раз к тому моменту, когда здесь готовят хороший молотый кофе?