Обычный черновик, да? Ничего особенного.

Начнем с паровоза. Представляется какой‐то очень абстрактный паровоз, правда? Один из тысяч похожих друг на друга паровозов. Как можно добавить сюда конкретики? Например, назвав его имя. Пусть будет «состав номер четыре».

Глагол «ехал» – очень нейтральный. За ним не возникает образа. Стоит поискать другой глагол – тем более, что глаголами движения русский язык богат.

Вы заметили, что в черновике еще нет человека, а есть только обстановка? Можно наметить персонажа, написав «приближался». Приближался – это всегда к кому‐то. Тогда получится:

В картинке прибавилось движения и конкретики. Но приближение поезда обычно сопровождают звуки. Что, если добавить их?

Мне нравится. А вам? Предлагаю добавить звуков и в следующее предложение:

Что‐то не работает в этой фразе. Если вчитаться, то мы поймем, что медленную скорость автору показать пока не удалось. И тогда возникает вопрос: как лучше всего изобразить скорость? Один из вариантов: в сравнении с другой скоростью. Представим, что автор любит описания природы. Что если привести в текст какое‐нибудь животное?

Неплохо! Идем дальше. Меня смущает сложная конструкция «были золотыми». Она такая… пассивная. Значит, я хочу сделать картинку живее, активнее. За живность и активность отвечает глагол. Например… «золотились». А еще два последних предложения можно соединить. Тогда получится:

Текст преобразился, не правда ли? Все в нем задвигалось. Появилась одновременность и параллельность разных действий – а значит объем. Природа ожила. И даже паровоз обрел характер.

Возможно, первый вариант этого текста казался вам безнадежным. Но вот последний его вариант – это начало известного рассказа Дэвида Герберта Лоуренса «Запах хризантем». В простеньком черновике его было не узнать. Однако после правок почерк автора отчетлив. Вот начало русского перевода этого рассказа:

Сделайте то же самое с вашим черновиком. Обратите внимание на изображение происходящего и увеличьте яркость глаголов. Думаю, вам понравится результат.

Будь я человеком, озвучивающим GPS-навигатор для писателей, он бы приветствовал вас так:

А то наслушаются писатели интервью других писателей – и давай подгонять себя под чужой стандарт. «Я не понимаю структуру будущего произведения, поэтому не могу начать писать», – говорят они. И действительно не пишут – думают о композиции. Если рассуждать так, то есть риск навсегда остаться писателем-теоретиком.

Правда в том, что разные тексты рождаются по‐разному. Одни авторы, действительно, сразу продумывают конструкцию своего произведения, потому что могут. Им это легко дается, это – их сильная сторона, вот они и опираются на нее. Так же работают сценаристы.

А другие писатели обладают иным способом мышления – и их тексты не нанизываются на какой‐то заранее задуманный каркас, а скорее складываются из накопленного материала.

Когда я начинала учиться в аспирантуре и должна была писать диссертацию, я сильно нервничала, что уже собираю материал, но как его расположу – не знаю. Мой научный руководитель Александр Иванович Горшков советовал мне делать выписки и карточки, но я, волнуясь, донимала его:

– А давайте поговорим о композиции! Мне же нужно понимать, какую выписку для чего я делаю. Куда она пойдет потом. А то есть риск наделать лишнего.

Александр Иванович сдерживал смех:

– Катя, – говорил он, – композиция – это самое сложное в работе. Если бы она у тебя была сразу, то можно было бы ничего больше и не делать. Конечно, ты сделаешь много лишних выписок. А как иначе? Твое дело в том и заключается, что ты будешь много, много всего изучать, много думать и писать. А после, когда материала наберется достаточно, ты увидишь, как его расположить наилучшим образом. Он соберется в узор.

Когда я рассказываю эту историю авторам, у которых есть опыт написания научных работ, они удивляются. Ведь они знают об этом и никогда не волнуются, если структура их будущей статьи не видна им сразу. Но почему‐то даже они, приступая к художественному тексту, забывают о своем опыте и попадают под влияние стереотипа.

Посмотрите на художника, выстраивающего натюрморт. Сначала он собирает нужные предметы. По-разному их располагает, добавляя и убирая что‐то. Пробует так и эдак. Ловит свет. И даже когда картина почти готова, может внести какие‐то правки. Это – важная часть работы. Не просто рисовать, что видишь, но выстраивать гармоничную картинку.

Если вы из тех, кому структуры даются легко – вам повезло, и эта глава вряд ли принесет вам озарение. Но если вы, как и я, замечаете десятки деталей, улавливаете нюансы, любите образы и мучаетесь, когда все это нужно собрать в единое и законченное произведение, эта глава может быть вам полезна.

Когда материала наберется достаточно, композиция проступит сквозь него. Ваша задача – не подгонять жизнь, не требовать от себя, чтобы это случилось сразу. Собирайте в одном месте все свои заметки, зарисовки, идеи, записанные на обратной стороне магазинных чеков, посты в соцсетях по вашей теме и все, что у вас есть. Поместите это в один файл, или разложите на столе, или пропишите в проекте в Скривенере.