Я оглянулся на остальных участников. Мы с Беном, успевшие откусить всего по два раза, безнадежно отстали. Теперь основная борьба шла между тройкой лидеров. Это были: Чарли; женщина с кожей цвета мандарина, морщинистым лицом и комками туалетной бумаги в ноздрях; тощий как скелет мужчина в блестящей зеленой куртке.

У каждого была собственная уникальная методика лукоедения. Чарли действовал по принципу «отхватывай кус побольше и перемалывай челюстями». Мандариновая дама быстро откусывала крохотные кусочки, перекатывая луковицу в ладонях, словно кукурузный початок. Скелет же запихнул всю луковицу целиком в рот и уж там принялся с ней бороться. Он был похож на змею, проглотившую яйцо.

Так или иначе, дело шло к финалу. Чарли и мандариновая дама – тогда я еще не знал, что ее и зовут Клементиной, как мандарин! – почти одновременно вскинули руки и разинули рты, показывая, что они закончили. Если честно, подозреваю, что она могла спрятать остатки под язык. Змеевидный заморыш закончил на долю секунды позже их обоих.

Кит подул в трубу. Мы с Беном бросили погрызенные луковицы на тарелки и со стоном выдохнули. Мой живот уже начал выражать протест против гадости, которую я его заставил переваривать. Тетка в луково-мелодрамной футболке взбежала на сцену и что-то зашептала Киту на ухо. Я говорю «зашептала», но шепот был громкий, сердитый, долетавший до всех и каждого. И вполне разборчивый. Насколько я расслышал, она сказала: «Кит, мы не можем позволить себе еще одну ничью! Луковый турнир – это гвоздь программы! Нам нужен победитель!» Она сурово уставилась на Кита, потыкала пальцем в свой блокнот, потом обернулась на Чарли и Клементину и очень выразительно приподняла бровь.

Кит, похоже, уловил ее мысль. Он медленно, торжественно кивнул и провозгласил, обращаясь к толпе:

– Сегодня, на сто четырнадцатом лукоедческом турнире в Барри, на ваших глазах развернулась ожесточенная борьба за лидерство. Все участники большие молодцы… но победитель бывает только один.

Чарли вытер рот футболкой и покосился на мандариновую даму. Наверное, он подумал то же, что и я, – что пятидесяти фунтов нам не видать. Внутри у меня все оборвалось от ужасного разочарования.

– К сожалению, у нас еще одна дисквалификация. – Кит оттянул ворот рубашки и подождал, пока утихнут ахи, охи и недовольные выкрики. – Согласно правилу номер шестнадцать, раздел 1.2а, участникам турнира запрещено: надевать защитные очки и маски, закрывающие глаза; цеплять на нос прищепки, клипсы и другие зажимы, а также засовывать что-либо в одну или обе ноздри.

Клементина попыталась незаметно вытащить из носа бумажные тампоны, но она все-таки стояла на сцене лицом ко всему населению города Барри. Какая уж тут незаметность.

– Следовательно, имею честь объявить, что сто четырнадцатым победителем турнира лукоедов в городе Барри становится… – Кит сверился с листком у себя в руке, – Чарли Андерсон!

Это была полная противоположность ужасному разочарованию!

Я не очень-то интересуюсь правилами, но правило шестнадцатое, раздел 1.2а – отличная вещь. В тот момент это точно было мое самое любимое правило в мире.

Чарли, судя по его виду, не верил собственным ушам. Тогда Бен сказал:

– Чарли, чувак, ты это сделал. Ты победил!

Лицо Чарли расплылось в одну колоссальную улыбку. Он потряс кулаками, сорвал с себя футболку и принялся нареза́ть круги по сцене, как будто только что забил решающий гол на чемпионате мира по футболу. Справедливости ради должен сказать, что народ города Барри и правда приветствовал его как чемпиона мира по футболу.

Набегавшись, Чарли сказал мне:

– Никогда не думал, что узна́ю вкус победы.

В которой мы уламываем Чарли заночевать в Барри и он наконец сдается

Чарли вручили выигрыш (в конверте) и набор луковой продукции (в большой плетеной корзине с крышкой). Честное слово, я никогда еще не видел его таким счастливым. К сожалению, пришлось объяснить ему, что тащить корзину с собой в Сент-Дейвидс непрактично. Он согласился, добавив, что, пожалуй, ничего лукового ему в ближайшее время не захочется. Поэтому он вытащил из корзины только пачку чипсов с луком и сыром, а все остальное отдал Клементине. Оказалось, что она – мама Большого Трева, так что со стороны Чарли это был благородный жест, призванный слегка подсластить (если это слово тут уместно) горечь поражения.

– Это был честный бой, – сказала она, принимая корзину. – Жаль только, что Тревору моему так не повезло. Он хороший парень, только иногда ужасно вспыльчивый. Ну, мне пора, – завтра же еще конкурс пу́гал. Мы с Тревором день и ночь трудились.

– А какое из пугал ваше? – спросил я.

– Не какое, – сказала она с заговорщицкой улыбкой, – а какие. Супергерои!

– Да это же наши любимцы! Они лучше всех!

На мой взгляд, у супергероев были отличные шансы на победу.

К тому времени как Чарли сфотографировали для «Вестей Барри», было уже довольно поздно. Из-за всей этой чемпионской суматохи мы совсем позабыли, что ограничены жесткими временны́ми рамками. Мой уровень тревожности резко возрос. Мы все позвонили домой, чтобы родители ничего не заподозрили, сообщили им, что у нас все хорошо, и поспешили на остановку. Но когда мы прибежали на «Пристань Барри», ничего, хотя бы отдаленно напоминавшего автобус, там не оказалось. Мы залезли в телефоны, сверились с графиком автобусного движения в Южном Уэльсе и убедились, что в шесть тридцать вечера в направлении Сент-Дейвидса уже ничего не едет. А это означало, что нам не светит переночевать у Алана. Иными словами, мы накрепко застряли в Барри.

Нельзя сказать, что Чарли воспринял эту информацию достойно. Хуже того, он повел себя как типичная примадонна. Вот ведь как влияет на некоторых одна-единственная минутка в лучах славы!

– Что же делать? Мама считает, что мне необходим полноценный ночной сон на удобной кровати, иначе с утра я не в духе.

«Мне» и «я» Чарли произнес с большим почтением к собственной персоне.

– Может, доедем до Сент-Дейвидса автостопом и все же заночуем у Фредова нового папы? – предложил Бен.

– Еще не хватало! Мало ли кто окажется за рулем! Вдруг мы нарвемся на серийного убийцу или чокнутого фаната?

Я согласился с Чарли – мне тоже не хотелось, чтобы наша поездка закончилась серийным убийством всех нас, – но Бен отнесся к опасности чрезвычайно беспечно.

– Я считаю, что шансы близки к нулю, – заявил он.

– Какие шансы? На серийного убийцу или на чокнутого фаната? – спросил я, хотя, если вдуматься, разницы никакой.

– На обоих.

В этот момент проходившая мимо компания парней постарше, заметив Чарли, запела: «Ты – один-единственный, Чарли Андерсон»[2].