Жаль, Арина про близкую смерть отца по-прежнему ничего не знает, равно как и о том, что Николаев больше не является угрозой для бизнеса. Моя храбрая самоотверженная девочка! Теперь тебя бы вытащить из лап ублюдка, в чьей власти оказалась по собственной глупости! Позволить поговорить напоследок с отцом… Дать шанс попрощаться… Ведь в случае смерти Сергея она не то, что слушать меня не станет, даже на пушечный выстрел не подпустит к себе! Руки непроизвольно сжимаются в кулаки, зуд в ладонях становится нестерпимым. Нужно срочно что-то решать! Бездействие просто невыносимо!

Малахову-старшему каждый шаг даётся с большим трудом, он тяжело дышит от усилий, прикладываемых для обычной ходьбы. Попрощавшись с нами, мужчина медленным шагом двигается к себе, понурив голову. В одночасье лишиться абсолютно всего, чего добивался упорным трудом на протяжении всей своей жизни! Но гораздо страшнее то, что единственный человек, ради которой все это было сделано, так и не пришел. Мужчина крайне опечален новостью об отсутствии дочери, но старается вида не показывать. Как же я его понимаю! Только в отличие от наставника я догадываюсь ПОЧЕМУ именно она не явилась. Пожалуй, самое время выяснить правдивость своих догадок. Ситуация с Ариной не выходит из головы, не даёт сосредоточиться на работе. Она засела в мозгах, оккупировала сердце, свила из моей воли верёвку и накрутили себе на палец. Аррр! Немедленно звоню Кобальту! Пора вытаскивать непутевую из беды! Сама же она не придет. Бляяяя! Малахова когда-нибудь меня точно погубит!

— Дим, я к тебе скоро подойду, — говорю другу, останавливаясь у входа в пустующий конференц-зал. — Нужно сделать пару звонков, — достаю из кармана сотовый.

— Без проблем! — отзывается тот. — Тогда подходи к Сергею Анатольевичу, — показывает в сторону подходящего к пока ещё своему кабинету Генерального. — Мне нужно минут двадцать, чтобы подготовить все документы.

— Хорошо, — киваю ему и набираю номер, заученный мною до дыр. — Кобальт, привет! Какие новости по моему вопросу?

Без отрыва смотрю на ненавистного мужа, его голубые глаза полны самодовольства, ощущение превосходства прёт из всех щелей. Ублюдок думает, что победил и наслаждается триумфом, а я пытаюсь сделать все, чтобы он меня больше не бил. И не насиловал.

Кладу руку на его бедро, провожу ладонью вверх, внимательно слежу за реакцией. Зрачки расширены, дыхание учащается, бугор в штанах начинает расти. Не давая шанса мужчине захватить контроль или одуматься, быстро расстегиваю ремень на брюках, оголяю уже налившийся член. Обхватываю его рукой, ощущаю легкую пульсацию в ладони, начинаю свои ласки. Медленно оголяю головку, провожу рукой вниз и так же медленно возвращаюсь в исходное положение. У мужчины темнеют глаза, приоткрывается рот, грудь вздымается чаще. Я угадала!

Палец, находящийся во рту, обсасываю с новой силой, с остервенением ласкаю его языком. Опускаю взгляд вниз, внимательно слежу за движением свободной руки, продолжаю нехитрые ласки. Снова оголяю головку, круговыми движениями, осторожно, чтобы не причинить дискомфорта, ведь за это мне тут же прилетит, размазываю по ней капельку смазки. Шумный вдох над головой доказывает, что все делаю правильно. Ник доволен. Двигаю сжатой ладонью вниз по стволу, дохожу до основания, зарываюсь пальцами в жёсткие волосы, провожу наманикюренными ноготками чуть ниже, дразнюсь. Добираюсь до мешочка, бережно кладу его к себе на ладонь.

На моей руке лежит самое ценное — два небольших шара, спрятанных под кожей. Нащупываю их, перебираю, позволяю мужчине получить чистый кайф. Вытаскиваю палец из своего рта, поднимаю взгляд на ненавистного мужа. Марат стоит с закрытыми глазами, позволяет ублажать его. Ну что же? Минет нелюбимому мужчине не самое ужасное, что есть в жизни. Поворачиваю голову, свободной рукой обхватываю его член, удерживаю и заглатываю до самого упора. Бархатная головка касается задней стенки, вызывает тошноту, но я сдерживаю порыв. Дышу носом, привыкаю к размеру, игнорирую слезы, что вот-вот норовят политься. Ник судорожно хватается за комод, удивленно распахивает глаза, смотрит на меня затуманенным взором, довольная улыбка расплывается на лице. Освобождаю упругий орган, но тут же заглатываю его вновь.

— Какие таланты, — хриплым голосом произносит мужчина, собирая мои волосы на затылке в кулак, толкает бедра на меня ещё сильнее. Выставляю руку вперед, впиваюсь ногтями в мужскую ногу, отстраняюсь.

— Сама, — произношу с нажимом. Ещё в рот он меня не имел! Столкновение взглядов. Секунда… Другая… Марат отступает.

— Валяй, — ослабляет напор, а я выдыхаю. Неужели сработало?! Вот это да!

Обвожу языком вокруг крайней плоти, прохожу вдоль выступающих вен, вылизываю каждый сантиметр длинного и толстого члена, что столько раз трахал меня. Не думать об этом! Не думать!! И ни о чем сейчас не сожалеть! Хочешь выбраться на свободу? Отрабатывай, девочка! Ублажи мужика настолько, чтобы он обо всем позабыл и уснул. Тогда появится шанс выбраться… Тогда появится шанс спасти себя и своего ребенка! А для достижения этой цели все средства хороши!!

Марат наблюдает за моими движениями, как играю языком с чувствительной кожей, как рисую узоры на головке, как ласкаю руками ствол. Стонет, когда слегка прикусываю кожу, сжимает до боли волосы на затылке, я отпускаю зубы, активно работаю языком. Ослабляет хватку, толкает бедра вперёд, желает, чтобы я прекратила оральные ласки и продолжила делать глубокий минет.

Подчиняюсь.

Слова Кобальта бьют в самое сердце, в груди начинает нестерпимо жечь, ярость стремительным потоком лавы несётся по венам, разгоняет кровь. В голове никак не складывается единый пазл, я не могу придумать, как Арине помочь. Бесит! Злость пульсирует в висках, тревога набатом стучит в голове, но чем больше получаю информации, тем сильнее убеждаюсь, что в одиночку мне не справится. Сжимаю зубы до скрежета, желваки на лице ходят ходуном, с самоконтролем выходят проблемы, безудержная ярость накрывает с головой. Не позавидую тому, кто сейчас сунется в конференц-зал! Мой вид настолько ужасен, что человек с истошными визгами унесется прочь. Сейчас я похож на настоящее чудовище, но мне глубоко срать на это.

Слышу громкий хруст, поворачиваю голову на звук и вижу осколки пластмассы в руке. Мда… Перегородка не выдержала моего натиска и сломалась. Хрен с ней! Починим. Не важно! Картины, будоражащие кровь и лишающие рассудка проносятся перед глазами, а информатор, словно нарочно, продолжает подливать масла в огонь.

— Я тут подсчитал, — говорит озабоченным тоном. — Ублюдок за ночь порядка трёх раз изнасиловал свою жену, избивая её перед этим до полуобморочного состояния, — слова острыми клинками вонзаются в сердце, заставляя его обливаться кровью. — Нужно отдать должное женщине, — с восхищением замечает. — Она ему несколько раз знатно врезала!

— Заткнись, — цежу сквозь зубы, вижу события, как наяву. — Не смешно, — пока ещё сдерживая прорывающуюся через оборону бурю, удерживаю в голове картину из далёкого прошлого, когда учил Арину самообороне. Знал бы я тогда, что полученные от меня знания, помогут ей выжить! Представляю перед собой ее улыбающееся лицо, вспоминаю звонкий смех, смущение, от неловких касаний, тепло ее тела… Дышу.